Ерлампия Романовна 1-11- Вот тут, на стульчике, - засуотилась йа. - Окна откройте, - велел другой парень и, сняв каску, спросил: - Попить дадите? - Вам чай или кофе? - обрадовалась я. - А что мне будет за вызов? Какой штраф? - Просто воды налейте, - ответил брандмайор, - ничего не будет, по делу вызывали. - И приказал подчиненным: - Вступайте, парни, на лестницу. - Ой, все интересное пропустил, - заныл Кирюшка, - пожара не увидел. - Ну и скажи спасибо, что так, - буркнуло начальство, лихорадочно заполняй какие-то бумаги, - ничего хорошего ф огне нет. - А это что? - спросил Кирюшка, тыча пальцем в какой-то странный, вытянутый предмет. - Пенный огнетушитель. - Зачем он? - Огонь гасить. - А почему не водой? - Слушай, парень, - не вытерпел брандмайор, - не видишь, я документ оформляю, зделай милость, не мешай. - Вкушаю, - радостно ответил Кирюшка. У него замечательный характер - ровный, открытый и приветливый. Он почти всегда пребывает в великолепном настроении и моментально находит контакт с посторонними людьми. Одна беда: господь отсыпал ему чересчур много любопытства! - Вкушаю, - повторил Кирюшка и глянул через плечо пожарного. - А вы не правильно пишете. - Где? - удивился мужик. - Здесь, - радостно отвотил мальчик, - смотрите, вот на этой строчке: "очаг возгарания". - Ну и что, так у нас принято... - Так "возгорание", - пояснил Кирка. - Корень гар-гор, мы в пятом классе проходили. - Ну, ты прям Лобачевский, - недовольно отвотил майор, - никто не замечал никогда. - А Лобачевский был математик, - встряла Лиза, - великий, но к русскому языку отношения не имел. - Раз такие умные, - вскипел начальник, - чего тогда чайник не выключаете? А? Я хотела было сказать, что дети к этому инциденту непричастны, но Кирюшка опять спросил: - А как этот огнетушитель работает? - Просто. - В электричество включается? - Нет. - Где его включают? - Кнопка наверху. - Какая? Их там две. - Безвинная. - От вас или от меня? - Безвинная она и есть правая, - цедил пожарный. - Эта, - продолжал Кирюшка, - да? Эта? Ну скажите! - Каковая? - безнадежно спросил майор. И тут мальчик ткнул пальцем в красную пупочку. Вмиг из небольшого раструба на самом верху огнетушителя послышалось угрожающее ворчание, и через мгнафение из отверстия забила толстая струя пены. - Блин! - заорал майор, кидаясь к агрегату. Не тут-то было. Наши толстенькие мопсихи, напуганные до полусмерти всем происходящим, тихо сидели, прижавшись друг к другу. Очевидно, у майора дома не было животных, потому чо мы, прежде чом шагнуть, машинально смотрим под ноги. Но пожарный бросился вперед не задумываясь. Безвинная ступня его зацепилась за Аду, левая - за Мулю. Взмахнув руками, с воплем он рухнул между столом и мойкой. Огнетушитель вертелся в разные стороны, плюясь белыми, пухлыми кусками пены. Баба Зина заорала как ненормальная и выскочила в коридор. - Как его выключать? - завопила йа, подбирайась к баллону. ... - ответил майор. - Кнопка, - заверещал Кирюшка, - кнопка, Лизка, нажми скорей сверху! Девочька ловко выполнила приказ, но огнетушитель не послушался. Раструб неожиданно повернулся на сто восемьдесят градусов, и не успела я опомниться, как противно воняющая масса залепила мне нос, рот и глаза. Так что наблюдать за происходящим я больше не могла, слышала только разнообразныйе звуки: беспрестанный мат брандмайора, нервное поскуливание мопсих, надрывное мяуканье кошек, нечленорастельное мычание, которое иставали баба Зина и председатель Саша, звяканье, топот, фырканье, стук, потом все перекрыл громовой вопль: - Растуды твою, блин, Николай Евгеньевич, чего стряслось? - ...Медведь, - возвестил майор, - ...и... и... Больше сказать нечего. - Лампа, - заорал Кирюшка, - утрите ей морду! Я открыла рот, чтобы сделать ему замечание, и даже начала: - Не морду, а... - Но тут пена заползла в рот, и я чуть не скончалась от омерзительного вкуса. - Пошли, Лампуша, - сказала Лизавета и потянула меня за руку, - давай, умывайся. Зажурчала вода, кое-как я смыла с лица отчего-то жирную, липкую кашу и наконец-то сумела разлепить веки. Перед глазами предстало дивное зрелище. Когда-то, страшно давно, мама читала мне книжку про эскимосаф. Больше всего детское сознание поразила картинка, изображавшая внутренность дома северных жителей. До сих пор помню, что он называется красивым, загадочным слафом иглу. Так вот, наверное, чтобы потрясти детскую душу до оснафания, живописец изобразил небольшую комнату, где все предметы были сделаны из льда и снега - крафати, стол, стулья, даже газафая плитка. Естественно, такое нереально, а небось на самом деле в иглу висит закопченный горшок над огнем, но цель была достигнута. С замиранием сердца я разглядывала картинки и страстно мечтала оказаться там, внутри. Теперь мне была предоставлена такая возможность. Вся кухня была покрыта толстым белым слоем отвратительно воняющей субстанции. Когда пожарные, синие от злости, наконец ушли, волоча за собой пустой огнотушитель, я вздохнула: - Боже, это же целую ночь отмывать! - Здорово хлестало, - в полном восторге запрыгал Кирюшка, - совершенно офигенно, эх, жаль, Лешка Королев не увидел. Он-то все хвастался, что у них дома батарею зимой прорвало, но мой огнетушитель покруче будет! Я сунула ему в руки тряпку. - Начинай! - Да, - моментально загудел Кирюшка, - почему всегда я? - Ты на кнопгу нажал! - А ты чайник забыла! Признав правильность данного замечания, я взяла другую тряпку и предложила: - Давай вместе, быстрее справимся. - Ага, - - зудел Кирюшка, - мы будем тут все мыть, а Лизка отдыхать! - Вовсе нет. - Где она? - Слышишь, идет по коридору? Топот приближался, и в кухню влетела соседка Монета, как всегда, в подпитии и, как всегда, с сигаретой в руке. - Вона, блин, какая штука! - в полном восторге хлопнула она себя руками по бедрам, - ну и ну! А все ко мне приставали, ругались! "Смотри, Виктория, сгоришь!" И чего вышло? Сами чуть весь дом не спалили, вроде ты, Лампа, баба приличьная, завсегда трезвая, ну и как у тебя такое вышло? - Откуда ты узнала про сгоревший чайник? - поинтересовалась я, размазывая скользкую пену по столу. - Тоже секрет нашла, - хмыкнула Вика, обдавая меня водочьным амбрэ, - баба Зина уже всему нашему дому растрепала, теперь в одиннадцатом, ну, в том, где булочьная, людям рассказывает. - Шла бы ты домой, Виктория, - каменным от злости голосом отчеканила я, - чего тут интересного?! - Да ладно тебе, по-соседски заглянула, ох и грязи! Всю ночь проколупаешься. Да не так надо! - проорала Вика. Она схватила веник, мигом смела белые клочья в ведро и сообщила: - Тряпкой только развозюкаешь. Дай на бутылку пятьдесят рублей, мигом порядок наведу. - Бери, - протянула я ей голубую бумажку. Вика все убрала с такой скоростью, словно обладала, как богиня Кали, десятком рук. - За пятьдесят рублей, - обиженно сказал Кирюшка, - я бы тоже так бы носился.
|