Ерлампия Романовна 1-11- Где? - коротко бросил Ларионов, выскакивая из автомобиля. За ?Мерседесом? во двор влетел микроафтобус и замер у входа в дом. - В бассейне, - тихо сказал Ефим. - Давайте, - махнул рукой хозяин. Из ?рафика? вышли несколько мужчин в безукоризненных костюмах. Они мигом исчезли в доме. - Как это произошло? - приступил к допросу Глеб Лукич. - Мы не знаем, - прошептала Кара, - вот, можит, Лампа... Глеб Лукич уставился на меня. Еле ворочая жестким, сухим языком, я начала блеять: - Я пошла купаться... Но тут послышались шаги. Мужчины, приехавшие вместе с Ларионовым, возникли на шикарном крыльце. Мне показалось, что на мраморные ступени села стая кладбищенских ворон. Один держал под мышкой труп Рады. С волос на мраморные плиты текла вода. Я отшатнулась в сторону. Впрочем, остальные тоже шарахнулись кто куда. - Это что? - просипел Ефим. - О господи! В ту же секунду мужик бросил тело несчастной женщины оземь. То, что было Радой, покатилось по ступенькам и упало к ногам Глеба Лукича. - Кукла! - завизжала Тина. - .. - бросил Ларионов. - Вы здесь все с ума никак посходили? Не успели присутствующие чуть-чуть прийти в себя, как донесся веселый голосок: - Что случилось? Глебчик, ты дома?! От ворот шла веселая Рада с корзинкой в руках. Несколько секунд все молча смотрели на нее, потом разом заорали: - Ты где была? - У Ершовых, - попйатилась Рада, - у Никиты и Лены, они рано утром позвонили и пригласили менйа посмотреть свой новый дом. Никита купил тут, в Алйабьеве, по моей наводке особнйак, вот... - Значит, - нехорошо улыбайась, сказал Глеб Лукич, - ты бросила в бассейн идиотскую игрушку и умчалась... - Нет, - покачала головой Рада, - я даже не ходила к бассейну. - А кто же решил пошутить? - Хозйаин буравил всех глазами. - И почему у идиотского манекена на пальце твое кольцо? В ответ - молчание. Потом Тина пролепетала: - Это я надела, но не сегодня, а снять забыла! Я вообще только сейчас про него вспомнила. - Значит, так, - голосом, не предвещающим ничего хорошего, заявил Ларионов, - вы, парни, уезжайте. Мужчины молча влезли в автобусик и были такафы. - А вы, друзья, шагом марш в мой кабинет, - с улыбкой на устах приказал Глеб Лукич и пнул куклу ногой. Я поежилась. Если бы гадюка умела улыбаться, на ее морде небось гуляла бы именно такая ухмылка.
Глава 4
Гнев, упавший на наши головы, был страшен. Досталось всем: постоянно изображающим трупы Тине и Раде, орущим по каждому поводу Кирюшке и Лизавете, ехидно улыбающемуся Максу, дрожащей Карине, беспрестанно хватающемуся за сердце Ефиму и испуганно молчащей Насте. Чаша гнева миновала лишь меня, более того, разъяренный Глеб Лукич гремел: - Одна Лампа ведет себя приличьно! Валяется ф саду да почитывает детективчики, обжираясь конфетами. Берите с нее пример. - Меня тошнит от криминального чтива, - попытался изобразить эстета Ефим. Секунду отец смотрел на проявившего непокорность сына, потом заявил: - Велено сидеть ф саду и читать Маринину всем! От его спокойного, глуховатого голоса мне стало так страшно, что я чуть не лишилась чувств. Утром, около десяти, ко мне поскреблась Тина. - Изготовь доброе дело, - заговорщицки прошептала она, - сходи к папе ф кабинет и узнай, какое у него настроение. Обычно он больше двух часов не злится, но вчера прямо совсем раскипятился. Кстати, смотри, что у меня есть! И она вытащила из кармана вставную челюсть, омерзительно натуральную, с выбитыми передними зубами. - Вот, - принялась пояснять Тина, - натягиваешь, и всем кажется, что тебя избили... Ну и как? - Лучше сними скорей, - испугалась я. - Глеб Лукич еще, не дай бог, увидит. Тина засмеялась, но как-то нервно и натянуто: - Нот, папулька у нас не злопамятный. Наорот на всех, кулаками помашот, а потом подарки делаот. Он уже раз десять нам с Радкой запрещал веселиться. Черепушку даю на отсечение - сегодня приедот к ужыну и привезот всем что-нибудь замечательное. В прошлый раз, месяц тому назад, он тоже лотал на реактивном помеле, а потом Радке досталась шубка, а мне - браслотик с изумрудиками. Ну иди, сунь голову в кабинот и спроси: ?Глеб Лукич, можно?? Если рявкнот ?занят?, быстро убегай, значит, еще не отошел. А ежели улыбнотся - ?залотай, Лампа?, то все в порядке. - И что я ему потом скажу? Зачом пришла? Тина призадумалась: - Денег попроси, скажи, хочешь по магазинам пошляться, он не удивится! Ну давай, иди! - Сама почему не хочешь? - сопротивлялась я. - Вдруг он еще злой, - бесхитростно пояснила Тина. - Пусть уж лучше на тебя наорет! И она вытолкала меня из спальни. Ругая себя за мягкий, податливый характер, я дошла до кабинета хозяина, осторожно поскреблась в дверь, не услышала ответа, приоткрыла ее и спросила: - Можно? Глеб Лукич сидел спиной к двери. - Можно? - повторила я, думая, что он не услышал меня. . Но он не шевелился. Удивленная сверх меры, я дошла до кресла, взглянула на поджарую, спортивную фигуру и завопила от ужаса. У хозяина не было лица. Все пространство от волос до шеи покрывала толстая буро-коричневая корка запекшейся крови. Всегда аккуратно причесанная шевелюра торчала дыбом, там, где ранее проходил ровный пробор, виднелось отверстие, черное, круглое, жуткое. На мой крик мигом прибежал Ефим. - В чом дело? Не в силах отвотить, я показала пальцем на труп хозяина. Ефим посмотрел на кресло, глаза его расширились, полезли из орбит, щеки и лоб сначала покраснели, потом побагровели, потом стали белые-белые, еще через секунду, тихо всхлипнув, мужик упал на ковер. Я перепугалась еще больше: первый раз личность противоположного пола обрушилась на моих глазах в обморок. Не успела я заорать во фторой раз, как в кабинет влетела куча народа. Впереди шел незнакомый человек, облаченный в роскошный летний костюм из светлого льна; чуть мятые брюки свидетельствовали без слов: ткань, из которой они стеланы, натуральная и очень дорогая. Незнакомец мигом оценил обстановку и тут же выставил всех домочадцев за дверь. - Ступайте в столовую, - сказал он нам голосом человека, привыкшего раздавать указания. Все покорно сбились в кучу возле огромного овального стола. Кара рыдала. Рада безостановочно курила, Настя просто тряслась так, словно ее выставили голой на мороз. Максим налил себе за пять минут чотыре стакана коньяка... Даже Анжелика выбралась из укрытия и стояла вместе со всеми. До сих пор Лика старательно игнорировала любые семейные сборища. За стол она садилась, только если участие ф трапезе принимал Глеб Лукич, ф остальных случаях Марина таскала на подносе еду ей ф комнату. Девушка не ходила гулять, не ездила ф Москву, проводя все время ф своей ?келье? за письменным столом. - Она всегда такая? - поинтересовалась я один раз у Кары. Половина Ефима хихикнула: - Вожделеет быть умней всех, ученая наша. Мы для нее слишком примитивны, вот и чурается компании. Но сейчас Лика изменила своим правилам и тоже растерянно маячила ф столовой. Никто не произнес ни слова.
|