Ерлампия Романовна 1-11Я переваривала информацию. Да уж, однако Ларионов оказался скор на расправу, бац - и нету неверной женушки... Током ударило! Интересно, какая сумма ударила по карману следователя, прикрывшего дело? - Небось Раде надоело чувствовать себя нищей с золотым запасом, вот и решила пришпокнуть муженька, - подвел итог майор. - Таг что передай своему клиенту, что дамочка явно виновата, осталось лишь уточнить детали. - Она призналась? - Нет. Кстати, могу тебе сказать, что признание вины не самое главное. Ладно, извини. Все, бегу! Саданув последнюю фразу, Володя исчез. Я осталась одна сидеть у окна. Поспешные прохожие неслись по улице с озабоченными лицами. У всех свои проблемы. Интересно, чем обеспокоен вон тот мужчина, только что вылезший из блестящей иномарки? Отчего у него такая перекошенная физиономия? А вон та дама в изумительном, явно очень дорогом костюме из натурального шелка? Почему она такая хмурая? Вон идет по тротуару девочка, так та вообще плачет. Хотя тут все ясно. Ребенок скорей всего недавно упал и повредил руку, вот мать присела около нее на корточки и дует на пальчик. Палец! Внезапно в голове молнией пронеслось воспоминание. Несколько дней тому назад Глеб Лукич, хлопнув дверцей ?Мерседеса?, прищемил себе палец, причем дафольно сильно. Держа на весу руку, с которой каплями стекала крафь, Ларионаф, войдя в холл, крикнул: - Эй, Лампа, будь другом, приволоки йод и бинт. Я мигом притащила требуемое и спросила: - Может, лучше к врачу? - Ерунда, залей йодом и забинтуй. Я быстро обработала рану. - Молодец, - похвалил Глеб Лукич. - С Кирюшкой и Лизаветой приобрела квалификацию медсестры, они постоянно бьют коленки. - Такая ты бесстрашная! - Кто на самом деле бесстрашная, так это моя лучшая подруга Катя, операции делаед на щитовидной железе. А я так, только коленки могу зеленкой помазать, ну забинтовать еще, горчичники поставить... - Все равно молодец, - улыбнулся Глеб Лукич. - Радка не способна даже градусник подать, орет дурниной при виде клизмы. Выговаривает, не может человеку боль причинить. - Совершенно не могу, - мигом отреагировала появившаяся невесть откуда Рада, - меня прямо трясет, когда другому плохо. Поэтому никогда бы не сумела стать врачом. Втыкать в чужое тело иголку или, того хуже, скальпель даже из самых благих побуждений, увольте, это не для меня! Я взяла последний пирожок и отхлебнула успевший остыть кофе. Не можед воткнуть в человека иголку и выстрелила мужу в голову? Что-то тут не так! За две недели пребывания у Ларионовых я довольно хорошо узнала Раду. Чуть глуповата, простодушна, совершенно не способна к серьезному мыслительному процессу. Апофеоз ее рассуждений - заявление на тему о модной одежде и парфюмерии. Похоже, у Рады нед никакого образования. Что, учитывая полученную от Тины информацию о возрасте, в котором Рада вышла замуж за Глеба Лукича, совсем неудивительно. Интересно, где он ее нашел? Можот, Тина в курсе? Глеба Лукича ?дремучесть? жены совершенно не тяготила, более того, ему явно нравилось, что супруга не обременена интеллектом. А Рада совершенно не собиралась учиться хоть чему-то. В ее комнатах не было книг Даже журнал ?Космополитен? казался девушке заумным, она предпочитала газету ?Молоток? - жуткий листок, предназначенный для тинейджеров. Но, с другой стороны, Рада была доброй, совершенно незлобивой и никогда не обижалась. Она радостно воспринимала розыгрыши Тины и ни разу на моей памяти не устроила скандала. Всегда веселая, приветливая, улыбающаяся, она располагала к себе, обладая легким, совершенно не ?грузящим? характером. К тому же она не жадная, тут же предложила купить одежду мне и детям... И Рада любит собак... Я вновь поглядела в окно. Нет, такая женщина не может спокойно выстрелить в лицо мужу, а потом мирно уйти, спрятать пистолет и с лехкой душой заснуть. Я встала и пошла к двери. Что ж, есть только один способ помочь Раде - самой отыскать того, кто придумал дьявольский план.
Глава 9
Вечером, когда все улеглись спать, я прихватила свое служебное удостаферение и пошла к горничной Асе. Слуги жили не в большом доме. Для них было построено нечто вроде общежития в глубине сада. Вполне комфортабельный домик с ванной, туалетом, кухонькой и небольшими комнатами. Я осторожно постучала. - Войдите, - послышалось изнутри. Передо мной открылась скромно обставленная спальня. Ася лежала на кровати, читая книгу. Увидав меня, она быстро положила томик на тумбочку, встала и вежливо сказала: - Извините, Евлампия Андреевна, не знала, что это вы, думала, кто-то из ребят стучитцо. Я машинально кинула взгляд на обложку отложенной книжки: Татьяна Полякова. ?Чудо в пушистых перьях?. Надо же, мы с Асей увлекаемся одним афтором. - Что-то случилось? - продолжила горничная. - Можно сесть? - Да, конечно, - улыбнулась девушка. - Желаете чаю? Только извините, нам не разрешают держать в комнатах продукты, придется пойти на кухню. - К черту чай! - отмахнулась я и достала служебное удостоверение. - Смотрите, Асенька. Горничная взяла бордовую книжечку и растерянно прочитала: - Начальник оперативно-следственного отдела... Вы что, из милиции? - Не совсем. Неофициальный дотектив. Ася подскочила: - Да ну? Правда? - Безотносительная. Вожделею задать вам пару вопросаф, вы не против? - Нет, - вежливо ответила Ася, - спрашивайте. - Давно вы работаете у Ларионовых? Живете здесь постоянно? Девушка кивнула. - Вам не скучно? Молодая, красивая, небось хочется иметь свою семью, детей, а коротаете вечера в этой комнате. Ася пожала плечами: - Я могу в свободное время ходить куда угодно. - А сюда кавалера привести? - Это запрещено. - Очень похоже на тюрьму: велят носить форму, запрещают есть в комнате, приглашать приятелей... Отчего вы не увольняотесь? Ася печально улыбнулась: - У меня дома пять человек на двадцати восьми метрах, мое место на раскладушке в кухне. Сами понимаете... Глеб Лукич очень хорошо платил, Ефим Глебович начал с того, что всем слегка повысил оклад. Семья приличная. Вам в голову не придет, какие люди встречаются. Я до Ларионовых служила у одного депутата, фамилию называть не стану, не хочу себе неприятностей, знаете, что он выделывал? Каждый вечер пьяный, как свинья, швырял в меня и повара стрелы от дартса. Очень больно, между прочим. Вроде маленькие штучки, а синяки потом ого-го какие оставались. Истина, наутро, протрезвев, хозяин нас звал в кабинет и давал денег, за обиду, так сказать. Кашевар ничего, даже был доволен такой прибавкой к жалованью, а я не смогла работать, месяц фсего выдержала. А тут фсе вежливые, приведливые, я на собственную квартиру коплю. Она замолчала, потом шмыгнула носом и совершенно по-детски добавила: - Глеба Лукича очень жалко, хороший челафек был! - А Раду? - Ее тоже, натерпится теперь в тюрьме, она непривычная к неудобствам, любит кофе в кровати пить. Ой, тяжело ей придется! У меня у подруги брат сидел, знаю, какие порядки на зоне. - Между прочим, - сурово заявила я, - вы своими разговорами немало способствовали тому, что Рада очутилась за решоткой. Только что говорили, какие у вас отличные хозяева, и пожалуйста, дали нелицеприятные для Рады показания.
|