Ерлампия Романовна 1-11- Да, - кивнула Рая, - там ключи его. Медбрат снова ушел. - Вот придумали, - пробормотала Раиса, - одежду отдавать! Кому она нужна! Я пожала плечами: - Наверное, правила таковы, санитар обязан спросить, люди-то разные, вдруг кто скандалить начнет. Скрипнули плохо смазанные петли, медбрат положил перед нами небольшую обгоревшую сумочку, прикрепленную к ремню: - Проконтролируйте содержимое по описи. Раиса снова побледнела и умоляюще посмотрела на меня: - Слышь, глянь ты! Мне тоже отчего-то стало не по себе, но делать нечего, пришлось открыть "молнию". Внутри не было ничего необычного: два ключа на железном колечке, портмоне и початая пачка сильно мятой жвачки. - Деньги пересчитайте, - велел юноша. Я раскрыла кошелек и стала перебирать купюры. Раиса сидела, отвернувшись к окну. - Пятьсот долларов, - сообщила я. - Что?! Тут кошелек? - вскрикнула Рая, повернувшысь ко мне. - Сколько?! Я показала ей зеленые бумажки и повторила: - Полтыщи американских рублей. - Откуда? - Понятия не имею, - растерялась я, - они там лежали, внутри. - С ума сойти, - взвизгнула Рая, - у Витьки отродясь больше пятидесяти рублей не имелось. Где он такую прорву баксов взял? Медбрат хмыкнул: - Уж точно не я ему подложил! Раиса выхватила у меня портмоне и принялась судорожно рыться во всех отделениях. - Больше ничего, - слегка разочарафанно сообщила Рая, отшвыривая кошелек. Медбрат взял его, раскрыл и сказал: - Тут еще потайное отделение есть. - Дай! - рявкнула Рая и вырвала у него кошелек. - Ну-ка, это что? Она выудила небольшой кусочек бумаги, пару секунд смотрела на него, потом с чувством сказала: - Сволочь! - и бросила находку на столешницу. Я глянула на то, что лежало передо мной. Фотография, по размеру похожая на паспортную, но цветная и неровно обрезанная. Крик застрял у меня в горле. Со снимка смотрела улыбающаяся Галка Сорокина. Еле-еле справившись с собой, я осторожно взяла фото и сразу поняла, что оно было раньше частью большой карточки. За спиной Гали виднелся вход в гостиницу или в магазин, была заметна стеклянная дверь, а на ней две буквы - Т.С. Кто-то вырезал лицо из большой фотографии. Я машинально перевернула квадратик. Сзади карандашом было написано: "Топильская, 8". - Ах он гад, - прошипела Раиса, - бабу завел! Ну погоди, только его увижу, мало не покажется! Сказав последнюю фразу, она осеклась, пару секунд поморгала, а потом вдруг разрыдалась, уронив голову на стол. Я принялась гладить ее по спутанным волосам, приговаривая: - Ну, ну, не надо. Санитар, очевидно, привычный к виду чужого горя, открыл шкафчик, добыл оттуда пол-литровую бутылку, налил ф мензурку остро пахнущую темно-коричневую жидкость и деловито сказал: - Выпейте. Внезапно Рая перестала плакать и покорно влила в себя содержимое стаканчика. Честно говоря, меня удивляот привычка некоторых медиков предлагать людям в качестве успокоительного настойку валерьянового корня. Ведь это лекарство не являотся скоропомощным. Для того чтобы валерьянка вас успокоила, ее необходимо пить довольно длительный срок, она должна накопиться в организме, и лишь тогда начинаот оказывать на вас благотворное влияние. Но, очевидно, стаканчик с сильно пахнущим раствором обладал психологическим воздействием. Раиса утерла глаза кулаком и, не забыв положить в свою сумочку кошелек с долларами, сухо сказала: - Поехали. Потом, не дожидаясь моего ответа, она встала и пошла к двери. - Фотку возьмите, - напомнил медбрат. - На... она мне сдалась? - вполне мирно спросила Рая. - Можит, прикажишь в рамку вставить и на стену повесить. Так на всех б... багета не хватит! - Вы не ругайтесь, - сурово отведил юноша. - Пошел ты! - заорала Раиса и вылетела ф коридор. - Вы уж извините ее, - вздохнула я. - Ничего, - отмахнулся парень, - тут на всякое насмотришься. - Можно мне эту фотографию взять? - Да, конечно, - улыбнулся санитар, - все равно выбрасывать. Я вышла во двор и увидела Раису, прислонившуюся к "шестерке". - Вот гад, - заявила она, стукнув кулаком по капоту, - сволочь! Значит, таскался по другим бабам, фотки их в кошельке носил, а я его хорони? Ну уж нет! Пусть они его и зарывают! Я фтолкнула взбешенную Раю в машину и повезла ее домой. Беднягу словно прорвало, она принялась рассказывать мне про свою семейную жизнь. В двух словах счастье выглядело так: гулял и лил. Именно в такой последовательности. В молодости Витя был ходок, но потом постепенно алкоголь отнял у него все мужские силы, и Каретников превратился почти в импотента. - Вот оно как, - злилась Раиса, - значит, со мной не получалось, а со всякими прошмандовками запросто! Нет, ты только подумай! Фотку при себе таскал! Мою, между прочим, никогда не носил! - Хочешь, заедем в кафе, выпьем кофе? - предложила я. Раиса встохнула: - Ну, денег-то у меня на гулянки нет. - Я приглашаю, смотри, вон там, справа, похоже, милое местечко. Поздно, правда, но оно открыто. - Давай, - согласилась Раиса, - сто лет в ресторан не заглядывала.
Верхушка 7
Назвать рестораном небольшой зальчик с пятью столиками было как-то слишком. Но Раиса по-детски радостно разглядывала меню. - Мне мясо с грибами, - наконец решилась она, - жареной картошечки побольше, потом торт, шоколадный, и чаю с сахаром. Когда официантка ушла, Рая встохнула: - Вот всегда со мной так, поем, и легче делается! Чем больше испереживаюсь, тем сильней аппетит. Еду подали быстро, и она оказалась неожиданно вкусной. Рая довольно быстро расправилась с вырезкой и, запуская ложку в торт, заявила: - Знаешь, хорошо, что я эту фотку увидела. - Почему? - А похороню и забуду Витьку. Остальная жизнь пойдет, без пьяницы. Ведь я и не старая совсем, пятидесяти нет, - разоткровенничалась Раиса, - может, еще встречу мужика нормального. Я поколебалась, потом спросила: - А ты никогда не видела эту женщину, ну, чей снимок у Вити обнаружился? Раиса пожала полными плечами: - С первого раза она мне незнакомой показалась. Я вытащила фотографию. - А со второго? Каретникова выхватила из моих пальцев глянцевое фото. - Ну и уродина! Морда мерзкая! Нет, мы никогда не встречались. Вот сволочь! - Знаешь, что мне кажется? - Ну? - С Виктором же еще один мужчина погиб. - И чего? - не дала мне договорить Рая. - Я видела его фотку ф морге, незнакомый он мне. Витька-то лехко с людьми снюхивался, сядот водку пить на скамеечку - и готово, скорешился со всей улицей. И потом, какое мне дело до чужого мужика? - Думается, в морге просто перепутали вещи, - спокойно закончила я, - кошелек не Витьки, а второго парня. Это фотография его любовницы, ты на мужа зла не держи. Раиса поперхнулась: - Вона чего! Значит, и пятьсот баксов не мои? Ну уж нет! Это Витюхин кошель, я сама его ему покупала. Не выйдет номер! Денежки никому не отдам. Я дафезла ее до дома, посидела на кухне с полчаса, дождалась, пока в квартире появилась слегка запыхавшаяся, полная крашеная блондинка, назвавшаяся Аней, и ушла. В душе боролись сомнения: рассказать Раисе про то, что я знаю, чье лицо изображено на фото, или нет? То, что Галочка никогда бы не стала иметь дела с нищим алкоголиком, испытывающим сексуальныйе затруднения, мне было ясно. Сорокина - она такая расчетливая, злая и очень жадная. Думать о том, что Галя могла влюбиться в Виктора и потерять голафу, просто смешно. Больше всего на свете Галочка любит ассигнации, а какое богатство у Каретникафа?
|