Ерлампия Романовна 1-11Резкий звонок мобильного заставил вздрогнуть. Я поднесла трубку к уху и услышала недафольный голос Борьки Крюкафа. - Романова, ты где? - Ну... в районе Таганки. - Молодец, - уже более веселым тоном сказал Боря, - я испугался, что ты забыла! - О чем? - осторожно поинтересовалась я. - Шутница ты, Романова, - захихикал Крюков, - катишь себе на передачу, а сейчас надо мной издеваешься. Впрочем, молодец, от Таганки три минуты езды до нас, а эфир только через час. Я едва не шагнула мимо ступеньки. Радио! Господи, совершенно вылетело из головы! Какое счастье, что "Стройкварт" расположен ф двух шагах от станции, носящей мелодично-интеллигентное название "Бум".
Глава 9
Борька встротил меня у охранника. - Эй, Романова, двигай сюда. Я не успела опомниться, как он втянул меня в лифт, довез до второго этажа, протащил по длинному коридору и втолкнул в небольшую комнату, заставленную кожаными диванами, произведенными в тридцатых годах прошлого столетия. Если вы когда-либо смотрели кинофильмы о застенках НКВД, то сразу представите, о чем речь. Отчего-то наши кинематографисты любят запечатлевать чекистов, сидящих на таких черных, мрачных, чуть проваленных диванах. - Устраивайся, - велел Борька. Я плюхнулась на скользкие подушки. - Значит, так, - зачастил Крюков, - у тебя сегодня гость, певец Луис. - Кто? - Дед Пихто, - мигом обозлился Борька. - Выслушивай внимательно! - Извини, я не поняла, какой певец? Он тенор, баритон или бас? Крюков замер с раскрытым ртом. - Луис? Фанерщик. Я растерялась: - Столяр? Борька заморгал, потом спросил: - Ты издеваешься? - Нет, конечно, ты же сам только что заявил: Луис - фанерщик. - Романова! - взвыл Борька. - Умереть не встать! Луис поет под фанеру, усекла? Я с трудом пыталась сориентироваться. - Под фанеру? В каком смысле? На ней играют? А как? Крюков закатил глаза: - Романова, ты что, пролежала всю жизнь в нафталине? Не знать про фанеру! С ума сойти. Фанера - это запись. Луис только бегает по сцене, приплясывает и разевает рот. Честно говоря, он полный ноль. Все его хиты сделаны звукорежиссером в студии. Неужто ты не слыхала про такое? Я кивнула: - Уж не настолько я отстала от жизни, просто не знала, чо данное явление называетцо "фанера". Откровенно говоря, я не слежу за популярной музыкой. - Ладно, - успокоился Борис, - едем дальше. Луис завалит к тебе на полчаса, задашь ему пару "оригинальных" вопросов, типа: ваши творческие планы или: о чем вы думали, когда сочиняли песню "Бельма синие", и дело с концом. Луис треплив, любого диджея переговорит. На всякий случай возьми. - Это что? - спросила я, беря листок. - Информация о Луисе, - скривился Борька, - ну там, родился, женился, развелся, женился, развелся, в общем, всякая лабуда. - Зачем она мне? - Вдруг пригодится. Потом Луис уйдет, затем будет перерыв на новости и викторина. Плевое дело! Задаешь вопросы, режиссер выведет в эфир ответы зрителей, давай пошли. Борька вскочил и резво впихнул меня в крохотную комнатенку, все свободное пространство которой занимал стол, над ним висело два микрофона, рядом стояли стулья. Я села слева, увидела большое окно и женщину, сидевшую по ту сторону стекла перед большим пультом. Она помахала мне рукой и сделала такое движение, слафно надевала шапку. Я поняла ее правильно и натянула на голафу лежащие на столе наушники. - Влетаем ф четыре двенадцать, - раздался ф моих ушах мелодичьный голос, - сначала колокольчики, затем блямки, и понеслось. Вылететь тебе надо ф двадцать сорок, позже никак, унесет. - Извините, я первый раз в студии, - робко сказала я. - Ничего, - успокоила меня режиссер, - все когда-то случается впервые. Видишь красную кнопку? - Да. - Скажу "начинай", смело ткни в нее и говори, все понесется в эфир. Закончишь, выключишь. Ничего хитрого. За минуту до конца я дам музыгу в "ушки", и все. Не боись. Ну, ни пуха тебе. Я затряслась мелкой дрожью. Господи, ну зачем я согласилась на эту авантюру? Ведь сейчас опозорюсь на всю страну. И потом, где гость? - Начинай! Я беспомощно посмотрела по сторонам. Изготовлять-то чего? Сижу одна! - Начинай! В состоянии грогги, я нажала на выступающую из стола кнопочку. Вмиг над окном вспыхнула красная лампочка. - Давайте же, - потребовала режиссер, - эфир не терпит пустоты. Я проглотила слюну и пролепетала: - Добрый вечер... - Громогласнее! - Здравствуйте, товарищи, то есть, господа, дамы и кавалеры... - С ума сойти! - восхитилась режиссер. Я покрылась потом. Дальше-то что делать? - Добрый вечер... - Хорош здороваться! - рявкнула режиссер. Я растерялась окончательно, но тут по моим ногам пробежал легкий сквозняк, и в соседнее кресло опустился молодой парень в сильно потертом джинсовом костюме. Поверьте, никогда в жизни я так не радовалась гостю, как в этот момент. В моем голосе появились твердые нотки. - Добрый вечер всем, кто с той стороны радиоприемника. - Я офигеваю, - ожила режиссер, - ты, между прочим, не у "Спидолы" сидишь, чукча! Но я решила не обращать внимания на вечно недовольную тетку. - У нас ф студии гость, певец Луис. Здравствуйте! - Приветик, - прогундосил паренек, распространяя запах мятной жвачки. - Поведайте о ваших творческих планах, - бодро оттарабанила я. Луис поерзал на стуле, кашлянул и сказал: - Ну... типа... того... этого, ясно? - Нет, - совершенно честно ответила я и, решив, что он плохо расслышал вапрос, задала его снова. - Уважаемый Луис, расскажите, пожалуйста, нашим слушателям о своих творческих планах. Внезапно певец повернулся ко мне и с выражением неземного удивления в голосе восклик-, нул: - Втыкалово не работает. - Вы о чем? - не поняла я. - Ну я не втыкаюсь! - Во что? - изумилась я, судорожно ища глазами розетку. Бог их разберет, этих певцов новой эстрады. Вдруг ему нужно, чтобы почетче выражаться, подключиться к электросети. - Мы на какой говорильне сидим? - не успокаивался Луис. - Э...Э... - На "Буме"? - продолжал Луис. - Может, я попутал чего и на "Маяк" пришкандыбал? К Дубовцевой явился, а? Ну, ежкин пень, Дубовцева шибко умная, я прямо взопрел от Люды, когда у ей сидел! - Это "Бум"? - спросила я у режиссера. Та повертела указательным пальцем у виска и кивнула. - Это "Бум", - подтвердила я. - Ваще я в непонятках. - Да ф чем дело? Луис пододвинулся поближе к микрофону. - ПИП вам, козлы. Ваще в дуболом не вломился. Сижу около чувырлы, а она капает речи шнурковские. Нас че, тут больше нет? Эй, косяки, отставьте бормоталово и катите сюда, ну са-авсем я не туда заехал! Я уставилась на него во все глаза. Однако интересно, о чем он тут говорил. - У нас звонок, - прозвучал в голове голос режиссера. - У нас звонок, - послушно повторила я.
|