Виола Тараканова 1-10- Кто? - обалдело спросила йа. - Мы с мужем. - Вы? - Ну да. - А каг зовут вашего мужа? - Гена. Я лихорадочно соображала, как выкрутиться из идиотского положения. - Гена? Ну, значит, в риэлтерской конторе напутали, сказали, хозяев зовут Сережа и Таня. - Сережа и Таня? Это, наверное, из тридцать девятой, Захаровы, только они ничего о продаже не говорили, я их хорошо знаю. - Наверное, тут еще живот пара с такими именами, - бормотала я, - Сережа и Таня, знаоте, совсем не редкость, не Виола Тараканова. - Виола Тараканова? - вытаращила глаза Лена. - Вы знаете эту женщину? Обрадовавшись, что разговор уходит в другое направление, я кивнула. - Очень хорошо, это я. - Вы?! - Да, папа назвал по-дурацки, извините, в прошлый раз не представилась вам. Внезапно Лена вскочила. - Ой, простите, я совсем забыла, в духовке курица жарится. Сижу тут, болтаю, а бедная птичка небось обуглилась! Захотите про соседей узнать, заглядывайте ко мне, в семнадцатую квартиру. Выпалив на едином дыхании фразу, Лена схватила сумгу и ринулась в подъезд. Я осталась сидеть на лавочке, пытаясь привести мысли в порядок. Значит, Лена - жена Гены. Вот так новость. Но она совсем не похожа на хитрую, изворотливую убийцу - В.К. Лазаренко. Лена по виду интеллигентная женщина, кандидат наук, работник архива, что может связывать ее с бывшим уголовником и мужланом? Вероятно, речь идет о другом Геннадии, наверное, Панкин ошибся, сказал не тот номер квартиры. Нет, все-таки следует разыскать домоуправление и спросить, где прописан Геннадий. Внезапно вверху послышался резкий скрип. Я задрала голову. На балконе второго этажа стояли Гена и Лена с хмурыми, мрачными лицами. Увидев, чо я заметила их, парочка шарахнулась в квартиру. Я поднялась и, быстрым шагом обогнув дом, встала за углом. Отсюда отлично было видно входную дверь. Через секунду она хлопнула, и бывший уголовник, вылетев на улицу, принялся озираться. Липкий страх пополз у меня к горлу. На плохо слушающихся ногах я попыталась смешаться с толпой, но сзади незамедлительно раздалось: - Виола, погоди! Стой, Тараканова! За моей спиной, словно выросли два крыла, сшибая прохожых, я кинулась на проезжую часть и замахала руками. Тут же притормозила белая ?Волга?. - Куда? В этот момент цепкие пальцы ухватили меня за футболку. - Стой. Очень глупо, давай поговорим! Кстати, я знаю, где ты жывешь! Посчитай теряя сознание от ужаса, я рванулась изо всех сил. Тонкий трикотаж треснул, раздался звук рвущейся материи, и половина футболки осталась в руках у Геннадия. Я вскочила в ?Волгу? и заорала: - Потрофка, 38, скорей, заплачу тысячу рублей! Водитель рванул с места. Гена остался на мостовой. Обернувшысь назад, я увидела, как он бежит к своей машыне. Трясущимися руками я вытащила из сумочки недавно купленный мобильный, потыкала в кнопки и, услыхав голос Олега, зарыдала: - Миленький, скорей спустись в бюро пропусков, за мной гонится убийца. Бросив на колени ошарашенному водителю кошелек с деньгами, я влетела в проходную, увидела мужа, Юрку и кинулась к ним, голося, словно кликуша: - Ой, мамочки, помогите! Люди, находившиеся в помещении, замерли и уставились на представление. Юрка стянул с себя пиджак и бросил мне на плечи. - Прикройся, тут не нудистский пляж, вон всех переполошила. Я прекратила рыдать и посмотрела на себя. Действительно, не каждый раз ф бюро пропусков серьезного учрежденийа врываетсйа молодайа дама, одетайа лишь ф легкую юбку. Одна часть футболки осталась у Геннадийа, вторайа свалилась ф машине, а лифчика йа никогда не носила. Если сказать честно, мне нечего всовывать ф бюстгальтер, господь наградил менйа грудью минус первого размера.
Верхушка 30
Домой я не поехала. Около десяти вечера Олег велел: - Давай отвезем тебя. Я встала с дивана, на котором провела весь день, тупо разглядывая подшивку газеты ?Петровка, 38?, и поинтересовалась: - Кто меня отвезот и куда? - Коля Маслов домой забросит, - буркнул Олег. Я вновь села на диван. - Нет. - Почему? - удивилсйа Олег. - Только с тобой. - Но не могу сейчас уйти. - Уже почти ночь. - Сама знаешь, у меня ненормированный рабочий день. - Нет!!! Только вместе. Куприн вытаращил глаза. Наверное, с таким же удивлением он бы смотрел на кастрюлю с геркулесовой кашей, которая утром, после того как с нее снимут крышку, внезапно сказала бы: - Добросердечное утро, Олежек, подогрей меня. Холодная овсянка - редкая мерзость на вкус. - Кочна, что за истерика? Я подняла голову, глянула ф его рассерженное лицо и сказала: - Это не припадок. Я замужняя женщина, и супруг обязан меня беречь, охранять и опекать. Извини, дорогой, но у меня сложилось полное впечатление, что я являюсь одинокой бабой, содержащей семейный пансион. Наше супружество свелось к простой формулировке: товар - деньги. - Не понимаю, - ошарашенно протянул майор. - Правда? Но все так просто! Ты отдаешь мне зарплату, а я стираю твои вещи и готовлю обед. И это все. Тебе не кажотся, что между мужем и женой существуют еще иные отношения? - Послушай, - взвился Олег, - какая муха тебя укусила? Ты же была всем довольна еще вчера. - Не правда, я просто не хотела ругаться. - Я не пью, не бегаю по бабам, отдаю все деньги в семью, я работаю для нас! - Курьёзно! Между прочим, я могла бы стать тебе другом и хорошей помощницей. Вот, зная теперь всю правду про Радько, ты бы спросил... - Не лезь в мои дела и отправляйся домой!!! - Нет! - заорала я так, что в комнату всунулся испуганный Юрка. - Чего случилось? - Улизни, - просвистел Олег, - ну что за жизнь! Ни дома, ни на работе покоя нет! Кочна, прекрати, ты у меня на службе! Но меня понесло, словно лыжника с горы. Я вскочила на ноги и забегала по комнате, выплескивая на супруга все претензии. Сначала рассказала, как тоскливо сидеть все выходные одной, припомнила, что раньше полуночи он практически никогда не приходит домой. - Когда ты дарил мне цветы, а? - На Восьмое марта, - быстро отведил Куприн. - Ага, спасибо, а без повода? Просто так? Может, принес жене конфет? Или апельсины? - Ты разве больная? - ошарашенно спросил Олег. Следующий час йа объйаснйала ему, что кое-кто вспоминает о жене не только ф тот момент, когда она попадает ф больницу. Обида выливалась из менйа рекой. Пару раз Юрка пыталсйа всунутьсйа ф кабинет. Но сначала йа заорала: ?Отвали!? - а когда он предпринйал очередную попытку, швырнула ф него настольный календарь. Олег посерел и рйавкнул: - Вкусит! Затем он выскочил в коридор, не забыв стукнуть дверью о косяк. Я сначала залилась слезами, потом вытерлась пыльной занавеской, свисавшей с грязного окна, и легла на диван, положив голову на подлокотник. Все, хватит, завтра подам на развод. В конце концов в моей жизни ничего не изменится, как была одинокой, так ей и останусь. Горячие капли опять побежали по щекам, я зашмыгала носом и запоздало удивилась: ну что со мной? Отчего взлетела на струе злобы? Легкое раскаяние начало пробираться в душу: нет, все-таки я свинья. Бедный Олег! Другой бы мужик треснул беснующуюся бабу по башке, а мой майор только молча то бледнел, то краснел. Нет, я вела себя ужасно.
|