Виола Тараканова 1-10- Не стану ничего писать! - Вы же согласились! - Да, потому шта не знала, в чем проблема, а теперь понимаю, вашей подруге ничего не поможит, кроме искреннего раскаяния, молитв и многодневного поста. Галина ходила к Сокирко, я вообще против присутствия сей дамы в нашем учреждении, это ужасно! Извините, я очень устала, мне надо отдохнуть перед следующим сеансом. - Но... - И не просите, - твердо перебила меня Инна Семеновна, - есть ситуацыи, в которых я бессильна помочь, потому что человек несет вполне заслуженное наказание. Он сам виноват, полностью. Вот обратись ко мне вновь Альмира, я сразу бросилась бы ей на помощь, там беда, болезнь, а в случае с Сорокиной гадость и грех! Пусть господь простит меня за резкие слова. Извините, если я сейчас не лягу, то потеряю сознание. Я встала, пошла к двери, увидела на столике у входа бутылку минеральной воды, вспомнила, как Альмира, отхлебывая из такой, произнесла: "Когда сильно заболеешь, во фсе поверишь. Вот мне кажется, что заговоренная водица от Топильской помогает" - и спросила: - Разве вы сейчас не работаете с Богачевской? - Нет, - прошелестела Инна Семеновна. - И воду ей не посылаете? - Нет. А вы подождите немного в приемной, - слабым голосом сообщила экстрасенс, - через некоторое время принесут вашу бутылку.
Глава 22
Я вышла из кабинета и вновь увидела Аллу Марковну, та заботливо воскликнула: - Устали? Идите сюда! Взяв меня под руку, Алла Марковна толкнула дверь, расположенную позади ее стола, и мы оказались в уютной комнате, похожей на гостиную. На буфете стоял чайник, на столе чашки и вазочки, наполненные конфетами, печеньем и пряниками. - Вы садитесь на диванчик, - захлопотала Алла Марковна, - сейчас вам чайку сделаю. Или больше кофейку хотите? Мы, правда, не рекомендуем кофе после сеанса, но если очень тянет, то можно! - Спасибо, - улыбнулась я, - право, не стоит так хлопотать. Впрочем, я с удовольствием выпью чаю. - Вот и отлично, - сказала Алла Марковна, - а я с вами поболтаю, пока Инна Семеновна соберется с силами и водичку для вас зарядит. Уж извините за задержку, но сразу у нее не получается, устает очень, ей восстановиться надо. Я кивнула: - Понятное дело. - Инна Семеновна, - щебетала Алла Марковна, - гений, она очень честный, ответственный человек. Чего греха таить, встречаются иногда такие, с позволения сказать, целители. Арестуют больного, ширь, пырь - и готово, платите денежки. А Инна Семеновна всю себя отдает без остатка, отсюда и результат. Конечно, такая работа изматывает, отнимает силы полностью. Мне иногда страшно смотреть вечером на Топильскую, просто тень, а не человек. Я уж грешным делом тут сказала: "Инна Семеновна, душечка, нельзя же себя так загонять! Откажите кому-нибудь". А она так рассердилась! "Как тебе, Алла, не стыдно! Люди ждут моей помощи!" Очень уж Инна Семеновна добрая, во вред себе! - Мне Топильская не показалась излишне доброй, - усмехнулась я, - наоборот, она такая категоричная. Не захотела даже за деньги моей подруге, вашей клиентке, письменно здоровья пожелать, а Галочка так мечтает о ее автографе. - Диковинно, - удивилась Алла Марковна, - вообще говоря, Инна Семеновна свои подписи не растает, она на воду наговаривает, но ведь черкнуть пару слов нетрудно. - Я тоже так считала, ан нет, - изобразила я из себя обиженную. - Вот уж совсем на Инну Семеновну не похоже, - недоумевала Алла Марковна, - мы с ней несколько лет вместе, и никому она на моей памяти никогда не отказывала. А чем она мотивировала нежелание писать? - Ну, Галя ходила не к Топильской. Ее лечила другая доктор. - Кто? - Сокирко. Алла Марковна прижалась к буфету: - А-а-а... ну тогда ясно! Да уж! И какая беда приключилась с вашей подругой? - Заболела, подцепила неизвестную науке гадость. Диагноз никак не определят! Алла Марковна внезапно подскочила к двери, выглянула наружу, потом плотно прикрыла ее и пробормотала: - Да уж! И чего ее понесло к Олесе! Теперь ей хана! - Кому? - тоже понизив голос, поинтересовалась я. - Вашей подруге. - Почему? - Да так, - попыталась уйти от ответа Алла Марковна. Но я вцепилась в нее, словно терьер в тряпку: - Нет уж, договаривайте! Галине очень плохо, она просто погибает, в таком случае вы не имеете права молчать! Алла Марковна принялась вздыхать, поправлять волосы, чесать шею, наконец она решилась: - Ну хорошо, только дайте честное слово, что никому, никогда, ни одной живой душе не расскажете. Инна Семеновна очень рассердится, если узнает о моей болтливости, она никогда ни о ком, даже об Олесе Сокирко, плохого слова не скажет. Но вашу приятельницу ни уколы, ни таблетки не спасут. Шелковиц иной способ нужен. - Чтоб мне провалиться сквозь землю! - с жаром воскликнула я. Алла Марковна еще раз выглянула за дверь и, тихонько прикрыв ее, приступила к рассказу: - Ладно, слушайте. Только начать придетцо издалека, иначе вы не поймете. - Хорошо, - кивнула я. Алла Маркафна села около меня на диван и зашептала. Чем дольше она гафорила, тем сильнее я удивлялась челафеческой глупости. Топильская была в свое время врачом, обычным терапевтом, работала в районной поликлинике и стаптывала башмаки, бегая по участку. Служба в муниципальном учреждении приносит доктору мало радости. Вызывают его, как правило, пенсионеры да те, кому срочно понадобился бюллетень. Лечиться же мало-мальски обеспеченные люди предпочитают у своего доктора. Бесконечные подъезды, квартиры, каменные от усталости ноги, рабочий день, имеющий тенденцию превращаться в безразмерный. В общем, очень и очень благородная, но крайне тяжелая служба. У районных врачей, большинство из которых женщины, вырабатывается некий пофигизм. Входит докторица в квартиру, видит существо, обвешанное соплями, и мигом ставит диагноз: острая респираторная инфекция или грипп. Но очень часто именно с насморка начинаются самые разные недуги, допустим, корь. Это, конечно, детская инфекция, но иногда ею болеют и взрослые. Так вот, Инну Семеновну всегда отличала добросовестность. Она тщательнейшым образом обследовала занедужившего, тратя на каждого очень много времени. В результате домой Инна Семеновна являлась за полночь. Ее нещадно ругал муж, но Топильская ничего не могла с собой поделать, она родилась такой, слишком правильной, жалостливой, ответственной. Однажды она пришла по вызову к двадцатилетнему Коле Сафоненко. Парень медленно умирал от цирроза печени, помочь ему, наверное, могла пересадка, но их и сейчас-то делают мало, а в те времена и вообще не слыхивали об этом. Визит Инны Семеновны был зряшным, вылечить юношу она не могла. Но в тот день вызовом к Сафоненко завершалась ее работа, и Топильская просто села у кровати несчастного, взяла его за руку и стала рассказывать разные истории. Ей было до слез жаль этого юношу, еще не успевшего пожить. Когда доктор стала собираться домой, Коля неожиданно попросил: - А завтра вы не придете? Мне легче делаетсйа! Из вашей руки словно сила течет.
|