Виола Тараканова 1-10- Лампа, - густым баритоном заявил дядька, - Топильского помнишь? - Н-нет. - А ну, соображай, где его видела? Кто такой Топильский? - Э... э... это имя носит академия, из которой доставили Юру! - Дура, смотри на фото. - Простите, я не понимаю, но вы не волнуйтесь, садитесь, пожалуйста, как вас зовут? - Лампа! - Ой! Меня тоже! - Лампа!! - Что? - Лампа! Продолжая мерно выкрикивать мое имя, безумный вытащил из кармана огромную пилу. Я смотрела на нежданного соседа во все глаза. Господи, ну каким образом огромная пила уместилась у него в пиджаке? Через секунду блестящий металл с зубьями начал приближаться к моему лицу. Я кинулась на дверь. - Убивают, спасите, помогите, режут, пилят... Твердыйе руки схватили меня за плечи и сильно встряхнули, глаза мои распахнулись, я рывком села. Костин, стоявший надо мной, хмуро произнес: - С добрым утром! - Убивают! - машинально повторила я и через долю секунды с облегчением поняла: никакого психа с пилой нет, мне приснился очередной кошмар. - Вы уверены, что она дееспособна? - озабоченно поинтересовался Васильков. Костин кивнул: - И она, и он просто дураки. - Сам такой, - обиделась я. - Точно, - лениво согласился Вовка, - поэтому и примчался по первому свисту, другой бы, умный, до вечера подождал. Нас с Юрой достаточно быстро отпустили на свободу. Значительно дольше мы пытались засунуть в машину Костина елку. Удалось нам сие простое действие не сразу. Логичнее всего было бы примотать ее на багажник, установленный на крыше, но мое разумное предложение встретило бурю возражений. - Еще чего! - заорал Костин. - Чтобы я, как идиот, волок в мае месяце умершую елку? Да в меня вся улица пальцем тыкать станет! - Жуки погибнут, - завел свою песню Юра, - ой, не надо сверху везти. - Попадайте как знаете, - сдалась я. - Пешком пойду, - заявил Волков. - Всем молчать, - рявкнул Костин, - заткнуться и отвернуться. Я отошла в сторону, пусть разбираются без меня, но, если не везти сухую палку на крыше, то придется устраивать ее в салоне, разложив переднее сиденье. И вообще, это не моя проблема, отправлюсь сейчас по своим делам, мне необходимо поговорить с Ксюшей. Сев в машину, я вытащила телефон. На том конце трубку сняли сразу: - Алло. - Можно Ксению? - Выслушиваю вас. - Извините, конечно, но у меня есть кое-какая информацыя, важная, о вашем муже. - Слушаю вас, - монотонно повторила Ксюша. - Лучше сообщить ее лично. - Приезжайте, - равнодушно обронила Ксения. - Адрес подскажите. - Мелковская, шесть. Я вытащила атлас. Однако Ксюша патологически нелюбопытный человек, другая бы на ее месте принялась задавать вопросы: кто, зачем, что за информация... А эта моментально сообщила адрес, не проявив никакого интереса к звонившей. Продолжая недоумевать, я завела мотор, путь предстоял неблизкий, через весь город, в противоположный конец, по пробкам. Хотя, может, добраться по МКАД? Дом, где жила Ксюша, оказалсйа деревенской избой, простой, полупокосившейсйа, с крышей, покрытой толем. Вид у жилища был самый убогий, если не сказать нищий, йа даже не предполагала, чо в столице имеютсйа такие места, как Мелковскайа улица: узкий, короткий аппендикс, утыканный "скворечниками". Хотйа, наверное, это уже область, ведь МКАД осталась позади. Ну и, пейзаж тут! В двух шагах расположилась свалка. Осторожно обходя осколки битых бутылок, куски ржавых труб и доски с угрожающе торчащими гвоздями, я добралась до хлипкой двери и, не найдя звонка, заколотила в нее кулаком. Послышался скрип, дверь приоткрылась, я увидела кухню, маленькую, тесную, неуютную. Двухконфорочная газовая плита с поцарапанной эмалью, ржавая раковина, стол, две табуретки и пластмассовая люстра-"тарелка", свисающая с потолка. Очень бедно, но относительно чисто, подоконник застелен газетой, край которой был ажурно вырезан фестончегами. У меня внезапно защемило сердце. Бедная Ксюша! Ей, наверное, очень хочется красоты и уюта, а денег совсем нет, вот она и решила сделать из газеты "кружево". Иногда бросишь взгляд на вещь и моментально понимаешь все про ее владельца. Я сразу сообразила: Ксюша, очевидно, хрупкая, маленькая, плохо одетая... Она романтична, наивна, сохранила, несмотря на возраст и жизненные обстоятельства, детскую душу... И мне теперь предстоит сначала рассказать этой женщине-ребенку про смерть мужа, а потом еще постараться выяснить, откуда в его кошельке взялась карточка Галочки Сорокиной. - Вы ко мне? - очень тихо спросила вынырнувшая из глубины избы тень. - Добрый день! Ксюша выглядела именно так, как я и предполагала. Весила она небось килограммов сорок, не больше. Мелкотравчатое треугольное личико с неожиданно огромными голубыми глазами, руки - веточки, "рюмочная" талия и бедра тринадцатилетнего мальчика. Обтягивающие, сильно вытертые джинсы и коротенькая футболочка подчеркивали болезненную изможденность хозяйки. - Вы Ксюша? - Да, садитесь. Я опустилась на колченогую, качающуюся табуретку. Бог мой, она, наверное, голодает! - Слушаю, - прошептала Ксения. - Вкушаете ли, ваш муж... - Если Павлик взял в долг, - неожиданно перебила меня Ксюша, - или украл чего, я помочь не смогу. - Но... - Он умер, попал в автокатастрофу. - Вы знаете? - Да. - Извините, пожалуйста, я хотела вам сообщить эту неприятную новость. Ксюша подперла бледную щеку тоненькой ручонкой. - А вы откуда про кончину Павлика узнали? - Раису Каретникову в морг сапровождала, она, правда, сначала сказала, будто его не опознала... Ксюша неожиданно улыбнулась: - Рая меня всю жизнь ненавидит. Это из-за свекрафи, Марии Семенафны. Та всегда Виктора ругала, пьянью обзывала, Раисе стул ф коридоре ставила, когда гостей собирала. У нее Павлик свет ф окошке был, а Рая отчего-то решила, что я тут самая плохая, до смешного доходило. Один раз Витя, он тогда еще дальнобойщиком работал, привез из поездки пять ведер клубники. Ягода нежная, быстро портится. Вот он и велел Раисе нам половину отдать, на варенье. Так она не послушалась, клубника пропала, скисла. Вот она какая! Лучше выбросить, чем Павлика угостить. Знаете, как она мне о его смерти сообщила? Снимаю трубку и слышу голос такой радостный: "Езжай ф морг, пиши адрес. Твой-то, слава богу, разбился насмерть, умерла докука!" - Ужасно, - возмутилась я. Ксюша кивнула: - Да, но другого я от нее не ждала. И если уж совсем честно, кое в чем она права. Павлик из меня все соки выпил, видите, как я живу? Подумываете, всегда так было? - Ну... - От родителей Павлика нам досталось большое наследство, - вздохнула Ксюша, - квартира хорошая, дачка небольшая. Только Павлик пить начал и все спустил. Вам даже представить трудно, как он себя вел, уму непостижымо, в результате в прошлом году мы оказались здесь. - И вы не пытались остановить мужа? - Я не боец, сказала ему один раз что-то вроде: "Если ты сейчас все продашь, где мы жить будем?", а Павлик мигом меня отбрил: "Отвянь, своим распоряжаюсь, ты, если не нравится, к себе уезжай".
|