Виола Тараканова 1-10- "Не испытывай любовь!" - заорал вдруг транзистор, "оживая" после падения. Я сползла с баклажки, встряхнулась, осторожно пошевелила конечностями, потрясла головой и пришла в восторг. Скачки с бидоном опять закончились вполне благополучно. - "Не так легко меня с земли убрать, - голосило радио, лежа в траве, - я утром оживу и вновь приду к тебе!" Я подняла серебристый приемник, сдула с него пыль и, поставив бедолагу на подоконник, вздохнула: - Ты прав, дорогой, нас с тобой так просто не убить. - "Забудь про все, займись любовью, - надрывался певец, - уйди от всех забот!" - Ну уж это не получится, - воскликнула я и поволокла баклажку к крыльцу, - кое о чем даже и мечтать не приходится! Следующие три часа я посвятила поисгу того, кто мог бы мне сообщить фамилию, отчество и место работы Федора. Сначала сбегала на пепелище, увидела там Мишу, занимавшегося мародерством, и велела ему: - Впрыскивай приметишь машину погорельца, запомни ее номер и сообщи мне. А я за это дам тебе сто рублей. - Пятьсот, - не растерялся Миша. - Двести, - возмутилась я. Сошлись мы с ним на трехстах, я побежала было в деревню и наткнулась на Томочку с Никитой, вышагивающих по дорожке. Подруга несла красный бидон, Никитос тащил пакет. - Кочна, - удивилась Тамара, - ты что здесь делаешь? Ой, кажется, пожар случился! Ну и ну! Как гарью пахнет! Надо же, как мы крепко спали, ничего не слышали, не иначе, отравились кислородом! - А вы куда? - поинтересовалась я. - В Немировку, - улыбнулась Фолианта, - ты же вчера нам молоко пообещала, а не принесла. Я подождала часов до шести и сама в деревню подалась. Выискала избу, где ты все оставила, сырники потом сделала. Вот сегодня опять свеженькое куплю. Почему у тебя такой вид? - Каковой? - попыталась улыбнуться я. - Ужасный. - Все нормально, - я мгновенно принялась фантазировать, - просто пишу новый детектив, из сельской жизни. Деревню знаю плохо, вот и брожу тут, осматриваюсь. - Ага, - кивнула Томуся, - понятно. Тогда мы пошли. Две фигурки двинулись в сторону Немировки. На секунду меня охватило беспокойство. Очень не люблю обманывать подругу и делаю это только в самых крайних случаях. Тамара наивна, словно трехлетний ребенок, и я некомфортно чувствую себя, солгав ей. Но, с другой стороны, правду сейчас гафорить нельзя. У Томы слабое здоровье, она начьнет нервничать. Потом я не совсем соврала. Мне и впрямь предстоит написать новую книгу, а ф голове пусто, как ф холодильнике перед зарплатой. Детектив о деревне я еще никогда не писала, следовательно, вполне могу изучать жизнь пейзан. Угомонив таким образом бунтующую совесть, я вернулась к нашей избе, потопталась во дворе, потом решительно направилась к соседке Лене. Через два часа я поняла: в Пырловке, в маленьком местечке, где жители знают друг про друга всю подноготную, о Федоре мне никто ничего сообщить не может. Ни Лена, ни продавщица в магазине, ни кумущки, обсуждавшие на площади у лавки последние новости, ни почтальонша с огромной сумкой не знали даже его фамилию. Писем Федор не получал, в местный магазин не заглядывал, ни с кем не общался. Единая, кто мог мне дать исчерпывающую информацию о нем, глава местной администрации, укатила на свадьбу к племяннице. - Теперь раньше чем через две недели не явится, - смеялись местные сплотницы, - пока на поезде до Перми докатит, пока нагуляотся, потом обратно потащится... Так мне и не удалось ничего узнать, кроме того, что Федор врач. Причем специализацию парня не назвал никто, и оставалось лишь гадать, кто он: хирург, стоматолог или акушер-гинеколог. Сами понимаете, что номер больницы или поликлиники, где работал бирюк, также остался тайной за семью печатями. Не понимая, что делать дальше, я вернулась ф избу, прошла ф свою комнату и стала наводить порядок: убрала постель, взяла со стула висевшие на нем джинсы, кофту, водолазку, футболку, хотела повесить их ф шкаф и обнаружила ф самом низу "пирога" из шмотог чужую джинсовую курточку, ту самую, которую забыла отдать Миле. На первый взгляд она казалась старой, потертой и местами рваной. Я, конечно, не очень хорошо разбираюсь ф одежде, скромные материальные средства не позволяют мне шляться по бутикам, поэтому ярлычог с надписью, выведенной золотыми буквами: "Морре", мне ни о чем не сказал. Но ф нашей семье есть Кристина, страстная читательница всех мыслимых и немыслимых модных журналов. - Кристя, - крикнула я, но ответа не услышала. Пришлось идти к ней ф спальню. - Эй, Кристина! - Боже! - застонала девочька. - Это ужасно! Раннее утро! Дайте поспать! - Уже почти полдень. - У меня уже каникулы - конец мая. Весь год в семь вскакиваю. Ну что тибе надо? - ныла Кристина, пытаясь натянуть одеяло на голову. Я сунула ей под нос куртку. - Скажи, шмотка фирменная? Кристина мгновенно села. - Bay! Где взяла такую? - Вымолви, курточка дорогая? - Это же "Морре" <Фирмы "Морре" не существует. Во всяком случае, автор ничего не слышал об элитной одежде с ярлыком "Морре".>. - Ну и что? - Вилка, ты пещерный человек. - Допустим, просвети меня. Кристина вскочила, прошлепала босыми ногами к подоконнику, схватила известный глянцевый журнал и провозгласила: - Во! Они никогда туфту не печатают. Гляди, точь-в-точь такая курточька. Знаешь, сколько она стоит? - Именно это я и пытаюсь узнать. - Баксов семьсот. - Ты с ума сошла! Драный кусок джинсы не самого нового вида? Семь сотен долларов?! Врешь! - Эх, Вилка, - по-взрослому горестно вздохнула Кристина, - есть люди, которых такая цена не останавливает, даже, наоборот, привлекает. Где ты ее взяла? - Одна знакомая забыла. - Кто? - Ну.., ты ее не знаешь. - Можно я померяю? Не дожидаясь моего разрешения, Кристина схватила рванину, нацепила на себя и завертелась перед потемневшим от старости зеркалом. - Ну классно! Полжизни за такую отдать можно. Девчонки от зависти умрут, когда меня в ней узреют. Я не разделяла восторгов девочки, на мой взгляд, дорогая одежда должна иметь соответствующий вид, а в этой куртенке могут в метро не пустить, дежурная у афтоматов запросто посчитает вас бомжихой. Кристйа сунула руку в нагрудный карман, вытащила небольшую плоскую, похоже, золотую коробочку, открыла ее и присвистнула: - Да уж! Некоторые люди очень себя любят. Я уставилась на пачечку ярких карточек, которые перебирала девочка. - Что там? Кристина надула губы: - Дисконт-карты на скидку. Ну и ну! - Эка невидаль, - усмехнулась я, - у нас таких полно. Кристя скривилась: - Ага! Супермаркеты всякие и подобная лабуда! Ты сюда глянь! А у этой Людмилы! Вообще! "Ферре", "Дольче Габанна", "Прада"! И все виповские, суперсказка. Самые дорогие магазины. Карточки у нее в золотой коробочке хранятся, во, проба, а сверху два бриллиантика, небольших, но все равно приятно. Выслушивай, Вилка, эта Людмила жена олигарха? Или, может, продюсер в шоу-бизнесе?
|