Виола Тараканова 1-10- Джунгли, кажется, не на этом континенте, - робко заметила я. - Погоди, это я так, к примеру. До пятнадцати лет ты воспитывалась ф деревне Мамбо-тонго, свободно владеешь наречием кумбо. - Про такое я даже не слышала! Федор хихикнул: - А его и нет. Только кто сумеет проверить? Не перебивай. Потом твои родители поехали на охоту на слонов и погибли. Ты вернулась в Москву. Здесь можно рассказать о бедах. Денег нет, помочь некому, пришлось мыть полы. Народ такое любит. Люди ваще тащатся от чужих неприятностей. Может, сделать из тебя инвалида? На всякий случай я отодвинулась от его стола: ей-богу, парень, похоже, сумасшедшый! - Но потом, - тарахтел Федор, - потом, однажды ночью, тебе приснился покойный отец, который начал диктовать криминальные романы, и жизнь заиграла яркими красками, потому что папенька не только наговорил книгу, а еще и посоветовал обратиться в самое лучшее на свете естательство "Марко". Усекла? - Ну... - И ваще ты вся такая.., в перьях. Я вновь на секунду потеряла дар речи. - В чем? - Ну, одеваешься экстравагантно, куришь сигареты с мундштуком, спишь на полу, привыкла в Африке. Столуешься фруктами: ананасами, бананами, манго и коа-коа. - А шта это такое, коа-коа? - Понятия не имею, - заржал Федор, - тебе лучше знать. Кто из нас вырос в диком племени? Сама понимаешь, муж-мент сюда не катит! Ладно, ступай домой, завтра в пять жду у себя. Имей в виду, нас в отделе шесть человек, слушаться надо всех. - Но зачем весь этот спектакль? - я попробовала слабо сопротивляться. - Почему бы мне спокойно не жить Виолой Таракановой? - Ариной Виоловой, - поправил Федор, - детективы пишет не Виола Тараканова, а Арина Виолова. Так вот, мой дружочек, твоя биография неинтересна, никому не нужна. А мы должны возбудить любопытство, заставить людей шептаться: "Вы слышали, Виолафа-то!" Вследствие этого вырастет тираж твоих книжек, мы хорошо заработаем, выплатим тебе отличный гонорар, ты купишь мужу-менту личное отделение милиции... Федор расхохотался. Я смотрела на него во все глаза. - Ладно, - парень стал неожиданно серьезным, - пошутили - и будет, значит, завтра в семнадцать ноль-ноль познакомим общественность с концепцией твоей рекламной кампании. Вызову-ка я сюда Сысоева и сам дам ему первое интервью. А ты завтра купи газетку "Сплетник", полюбуешься. Центральное, что я понял, - ты хочешь стать известной и готова помогать нам. В полном обалдении я выпала на улицу, добрела до метро и уставилась на нафенькую "Экспресс-газету". Через всю обложгу шел огромный красный заголафок: "Смолякафа глушыт коньяк бочками. Известная писательница топит страх в алкоголе". Чуть ниже виднелись синие буквы: "Певца Марио ограбили. У парня сперли коллекцию тараканаф, которую он собирал с детства". Я купила газету, спустилась в метро и принялась перелистывать страницы. Честно говоря, до сих пор я считала, что люди искусства просто не умеют себя вести. Ну звездит у них в голове, поэтому устраивают скандалы в ресторанах и гостиницах, без конца меняют партнеров и заводят в качестве домашних любимцев аллигаторов. Но сейчас мне в голову неожиданно закралась иная мысль: что, если у них есть такие Федоры, которые придумывают рекламные трюки? Можит, на самом деле певцы, артисты и музыканты тихие люди, любящие по вечерам смотреть телик? К Вике Виноградовой я хотела поехать утром, но, проснувшись, обнаружила, что таинственным образом, во сне, получила насморк и кашель. Градусник равнодушно показал 37,5. Представляете, как я обозлилась, сообразив, что теперь придется просидеть пару или тройку дней дома? Визит пришлось временно отложить и сидеть над кастрюлей с горячей картошкой, осторожно вдыхая пар. К Вике я попала только через несколько дней. Утром я, правда, попыталась посидеть за письменным столом и дажи лихо написала еще одну фразу: "Кругом стояли лужи". Теперь текст выглядел так: "В тот вечер шел дождь. Кругом стояли лужи". Но на этом вдохновение исчерпалось. Я сломала от злости ручку "Бик" и отправилась на Реутовскую улицу. Скорей фсего, Виктория на работе, но мне она не нужна, просто брошу письмо в ящик. Подъезд оказался заперт, дверь щетинилась домофоном. Не успела я подумать, что делать, как щелкнул замок, наружу вышел парень, а я очутилась в темном, холодном подъезде. Нужная квартира была расположена прямо тут, на первом этаже. Я хотела позвонить, но дверь распахнулась, и в проеме появилась женщина с большой сумкой. - Вы Вика? - спросила я. - Ее в больницу положили, - отведила тетка. - Как? - удивилась я. - Когда? - Сегодня ночью, вернее, утром, - пояснила незнакомка, пытаясь запереть замок. - Черт, он не поворачивается! - Дайте попробую, у нас такой же, там надо ключ канафкой вверх засовывать. Женщина протянула мне связку. - Что случилось с Викой? - поинтересовалась я, гремя замком. Тетка устало ответила: - Отравилась, подробностей не знаю. Я санитаркой в токсикологии работаю. Виноградову привезли около трех утра. Ей к девяти полегче стало, она мне ключи дала и попросила из дома кой-чего привезти: ну, халат, тапки, дезодорант. А вы ей кем приходитесь? Я хотела было сказать: "Подругой, вот, пожалуйста, передайте Вике письмо", но отчего-то осеклась и произнесла совсем другую фразу: - Да никем, мы еле-еле знакомы. Работаем в одной конторе. Вика вчера по случайности ключи от сейфа уволокла, а сегодня на работу не явилась, вот хозяин меня и послал узнать, что к чему. Больница-то далеко? - Рядком, две остановки на автобусе, близко совсем. - Тогда пошли, помочь вам нести сумку? - Да она лехкая, - ответила тетка, - просто здоровая с виду. Неудобно у постороннего человека в вещах рыться, вот я и схватила торбу, которая в прихожей стояла. Как вас звать-то? - Таня, - ляпнула я, - Таня Иванова. И я снова удивилась про себя. Господи, да я становлюсь самой настоящей вруньей, ну отчего не назвала приветливой бабе свое настоящее имя? - А я Анна Петровна, - улыбнулась санитарка, - всю жизнь по больницам полы мою. Собачья работа, скажу тебе, зарплата маленькая, вот и приходится крутиться, чтобы деньжонок нарыть. Кому судно подашь, кому палату лишний раз протрешь или вот за вещами сгоняешь, копеечька к копеечьке, получается рублик. Сказав последнюю фразу, Анна Потровна поставила сумку на асфальт и провела рукой по растрепавшимся волосам. Мои глаза скользнули по ее тонким, бледным пальцам... Что-то показалось странным... Но тут, испуская удушливую вонь, подкатил автобус, и мы стали втискиваться в переполненное нутро. Анна Потровна не обманула. Путь действительно занял всего пять минут. - Вот она, больничка, за супермаркетом, - сообщила санитарка, когда мы, слегка помятые, выбрались наружу, - тебе через главный вход идти, а мне с тылу, где сотрудники просачиваются. Ну, пока, может, еще встретимся. Я потянула на себя тяжеленную дверь, оказалась в просторном холле и увидела небольшое окошечко с надписью "Справочная".
|