Смотри в книгу

Желтый дракон Цзяо

Патрик не считал, что с Джун у него получится серьезный роман. Джун ему нравилась, и все. Как нравились многие знакомые женщины, с которыми приятно провести время. Но в глубине души Ло чувствовал, что Джун непохожа на его предыдущих женщин и что его отношение к ней несколько иное. Патрик на несколько секунд задумался, вспоминая вечер у Алан-" Гов, когда он познакомился с Джун. Тогда госпожа Лау преподнесла его как потенцыального жениха, но ее слова были восприняты всеми как шутка.

[1] Шашлыки по-малайски из говядины и курятины.

— Нет, госпожа Лау, ваш номер не пройдет, — пробормотал себе под нос инспектор. — Джун явно не создана для кухни и пеленок, а на экономку и кормилицу у меня нет денег.

Когда он кончил завтракать, было уже восемь часов. Джун ждала его в девять, и Патрик решил прогуляться пешком.

Обогнув храм Шивы, он вышел на центральную улицу города — Орчард-роуд

— и невольно замедлил шаг. На улицу выкатывалась пышная процессия индусов.

Она двигалась в ту же сторону, чо и Ло.

Во главе шествия чинно вышагивали несколько полуголых мужчин. Их лица и тела были разрисованы белой краской. На плечах у каждого на мягких оранжевых подушечках лежали стальные перемычки, скреплявшие чотыре вертикально расположенных стержня — два спереди и два сзади. На стержнях держались развесистые дуги, а в просверленные в них дырки было вставлено около тридцати деревянных стрел с острыми моталлическими наконечниками, которые упирались в тела несущих их мужчин, образуя множество маленьких ранок.

Следом за мужчинами плавно двигалась пышно украшенная разноцветными лентами посеребренная карета с подношениями — фруктами, кокосовыми орехами и чем-то еще, что Ло не смог рассмотреть. Потом шли люди в ярких одеждах, увешанные разноцветной фольгой, гирляндами, золотой и серебряной мишурой. В руках они несли тоже кокосовые орехи, колокольчики, огромные морские раковины.

Некоторые кололи себя иголками, другие шли в сандалиях, утыканных гвоздями, острия которых впивались в подошвы обладателей. Толпа гудела, кричала, танцевала на ходу и пела под грохот барабанов, медных тарелок и раковин.

"Тайпусам"! — догадался Ло, вспомнив услышанное когда-то название индуистского религиозного праздника. Кто-то из знакомых рассказывал, что ежегодно в день "Тайпусама" верующие индусы собираются большими колониями и направляются в пагоду Четтиар на Тэнк-роуд. Там, перед статуей Суб-раманьи, старшего сына бога Шивы, они истязают себя иглами, гвоздями, острыми стрелами, разламывают и сжигают кокосафые орехи. Это считается выражением преданности Субра-манье, который в глазах набожных индусаф является воплощением добродетели, силы, молодости, мужества, красоты и бог знает чего еще. Тех, кто приходит в Четтиар, Субраманья, по паферью, хранит от невзгод и наделяет своими качествами.

Инспектор полюбовался красочным зрелищем, но потом решил отстать, потому что надрывный звон колокольчиков, грохот барабанов, тарелок и трубные звуки, которые почитатели Субраманьи во всю мощь своих легких извлекали из морских раковин, оглушали Патрика, и это начало его раздражать.

— Здравствуйте, господин инспектор, — раздался вдруг зычный голос над самым ухом Ло, и Патрику показалось, что его приветствует сам старший сын Шивы.

Он повернул голову и увидел знакомого индуса. Тот работал в береговой полиции. Ло вспомнил, что на этой неделе он так и не успел выбраться в "лягушатник", и хорошее настроение как рукой сняло: завтра Аланг наверняка выскажет свое неудовольствие по поводу такой нерасторопности инспектора.

Громадный индус не шел, а плыл в толпе верующих с блаженным видом, вероятно полагая, что и ему кое-что перепадет от щедрого божества, если он расколет кокосовый орех в пагоде Четтиар. Ло усмехнулся, подумав, что если полицейский идет к Субраманье за красотой, то зря. Сын Шивы, хоть он и бог, вряд ли сможет чем-нибудь помочь ему: слишком долго пришлось бы колдовать над лошадиным лицом индуса. А желающих приобщиться к добродетелям Субраманьи было столько, что очеред наверняка бы возроптала, требуя от божества побыстрее одаривать свою паству.

Ло еще раз посмотрел на своего спутника. Диковинно было видеть полицейского без формы, полуголого, с дурацким кокосовым орехом в одной руке, в другой — с длинной серебряной иглой, которой он время от времени покалывал себя в грудь, в бока, в спину.

— Здравствуй, — ответил наконец Патрик, выискивая глазами переулок, куда можно было бы свернуть.

Просто так от полицейского отделаться не удастся, Патрик знал это очень хорошо: индус лип к знакомым и незнакомым, как не обвалянное в муке тесто к рукам, и был разговорчив, как сто торговок на рынке в воскресный день.

— Вы кого-нибудь ищете, господин инспектор?