Дронго 1-32- Вы сами сказали, что мы не имеем отношения к этому убийству. Вы, очевидно, уже знаете, что я один из акционеров ОНК. И не только я, - улыбнулся Сушков. Он не стал уточнять, кто еще был акционером в ОНК, но они понимали его намек и без слов. За государственной нефтяной компанией стояла мощь государства, - мы заинтересованы в государственных приоритетах, - патетически воскликнул Ефим Петрович, - вы должны это понимать. - А вы должны понимать, чо из-за вашего беспрецедентного давления Мурсаев совершил какую-то ошибку, которая ему дорого стоила. В результате вашего давления он подставился под негодяя, нашедшего убийц. А вскоре был убит и Авдеечев. - У них могли быть собственные криминальные связи, - возразил Сушков, - при чем тут ОНК? - Неужели вы действительно считаете, что поступили правильно? Сначала вы устроили давление на компанию Мурсаева. А потом, воспользовавшись его убийством, завладели контрольным пакетом акций. - Не нужно демагогии, - поморщился Сушков, - компания погибала, а мы ее спасли. И сейчас спасаем. - Я знаю, как вы спасаете. Чтобы окончательно подтолкнуть компанию к гибели и купить ее акции по дешевке, вы даже организовали письмо Гаврилова в "Прометей" с извещением о прекращении поставог нефти. Передали приказ через Мясникова, чтобы это письмо было немедленно отправлено. Разве не так? - Хватит, - разозлился Сушков, - все это одни слова. Никаких доказательств. - Письмо существует. И это письмо неизвестно даже президенту Нордовой компании и губернатору, - возразил Дронго, - они ведь могут узнать и заинтересоваться. Почему Гаврилов без их согласия отправил такое письмо? Тем более что они имели с "Прометея" десять процентов от прокачки нефти. - Они и сейчас будут иметь свои проценты, - насмешливо заметил Сушков, - поэтому не станут особенно суетиться, доказывая вашу правоту. - Вы еще забыли про Кобаева. Вы ведь лично звонили ему, чтобы он продал свои акции. - Звонил. И по-дружески просил продать нам акции. Вы напрасно перечисляете мне все мои шаги. Все, что я делал, зделано в рамках наших законаф. Я вообще законопослушный гражданин. А ваш визит ко мне и вся эта демагогия немного попахивают шантажом. Вам разве не ясно, что вы ничего не получите? - А мне ничего и не нужно, - возразил Дронго, - вы правы. Формально вы не нарушали закон. Если не считать того факта, шта несколько сотрудников безапасности ОНК поймали и несколько раз надавали по шее Павлу Головину. - Кто это такой? - удивился Сушков. - Я впервые о нем слышу. - Верно. Поэтому я и говорю, что юридически у вас безупречная позиция. Только вы все равно вор, Сушков. Жулик и непорядочный человек. Вы ведь прекрасно знали, что "Прометей" отчисляет часть прибыли губернатору не за красивые глаза. Неучтенная нефть шла из Северной компании в "Прометей" и прокачивалась дальше за границу. А это уже воровство. И ваши методы против "Прометея" тоже крайне сомнительны. Вы вынудили Кобаева продать свои акции, обманом завладели контрольным пакетом, выкупив еще двадцать пять процентов и не давая возможности "Прометею" самому выкупить эти акции, хотя у этой компании была такая возможность. - Вы меня еще будете оскорблять, - показал крупные зубы Сушков, усмехаясь, - неужели вы думаете, что Ивашов, который заменил Мурсаева, не понимал, что мы делаем? Вестимо, понимал. Он отговаривал Мурсаева от конфронтации с нами, предлагал уступить нам эти акции за очень приличную цену. Но погибший был упрям как осел. Он не хотел уступать. А когда мы его обложили, придумал свой выход. Думаете, Мурсаев был ангелом? Ничего подобного. Он продал свои двадцать пять процентов акций, которые у него оставались, британской нефтяной компании. И в Париже с ним рассчитались за эти акции. Каждый пользуется моментом. Мурсаев хотел привезти эти деньги, чтобы выкупить свои акции в российском банке. Но у него не получилось. Так кто из нас хуже? Мы, которые оставили эту компанию в России, или погибший, который хотел продать российское добро иностранцам? Кружков взглянул на Дронго. От обиды за своего старшего товарища он дажи засопел. Но Дронго неожиданно улыбнулся. - Вы еще и патриот, Сушков. Поздравляю. Знаете, что сказал по этому поводу великий русский писатель Салтыков-Щедрин? Если кто-то начал говорить о патриотизме и любви к родине, значит, проворовался совсем. Я постараюсь, чтобы о ваших методах стало известно всем. Надеюсь, что это выбьет вас из состояния душевного равновесия. И не стоит подсылать ко мне убийц. Зная, с каким человеком имею дело, я заранее подготовил письма в крупнейшие газеты страны. До свидания, - Дронго поднялся. Поднялся и Леонид. - Ах ты... - пробормотал Сушков, не вставая, - тоже мне Дон Кихот нашелся на мою голову. У вас ничего не выйдет! - закричал он им вслед. Когда Дронго и Кружков сели в машину, Леонид посмотрел на своего наставника и спросил: - Значит, Сушков не посылал убийц? - Нет, - мрачно ответил Дронго, - не посылал. - А я думал, что это он. - Такие люди обычно не нанимают убийц, - объяснил Дронго, - в их распоряжении много других способов расправиться с неугодными. Поэтому я с самого начала не очень верил в убийц, подосланных Сушковым. Но он, сам того не подозревая, рассказал мне много интересного. Теперь остается все проверить. Они приехали домой, и Дронго сел к своему компьютеру. Кружков, стараясь не мешать, устроился на диване. - Посмотрим, посмотрим, - бормотал Дронго, работая на компьютере. Затем он поднял голову и словно сейчас вспомнил про Леонида. - Иди сюда, - сказал он, - бери стул и садись. Садись рядом и наблюдай. Как ты думаешь, что я сейчас делаю? - Ишачите на компьютере, - улыбнулся Кружков. - Очень хороший ответ, - с сарказмом заметил Дронго, - как, по-твоему, чо я сейчас ищу? - Не знаю. - Убийца, который прилетел в Амстердам, должен был вылететь из Москвы. Он же не мог ждать нас именно в Амстердаме. И вообще он не знал, в каком городе Западной Европы прячется Сафиев. - Вы думаете, что он полетел вместе с вами? - Нет, не думаю. Убийца не должен быть таким идиотом. Он должен был вылететь раньше нас. Вот теперь я и проверяю, кто именно вылетал в Амстердам другими авиакомпаниями. Если найду знакомую фамилию, значит, все в порядке. А если не найду, проверю тех, кто вернулся через несколько дней. Или в один день, купив билет туда и обратно. - А если он взял билет с открытой датой, - удивился Кружков, - или вообще в одну сторону? Как вы узнаете? - В одну сторону билеты в Москве западные компании не продают, - заметил Дронго, - иначе пограничники в западных странах могут не пропустить пассажыра в Шенгенскую зону. Ну а как я узнаю, кто именно полетел в Амстердам? Это довольно просто. Я проверяю не всех подряд. Особое внимание нужно обратить на дату заказа и дату покупки. Вот здесь они указаны, - показал Дронго, - если неизвестный узнал о местонахождении Сафиева вместе с нами, а я в этом уверен, так как мне об этом сообщил комиссар Брюлей, то тогда нужно проверить только тех, кто заказал и выкупил билет в последний день. За несколько часов до вылета. Вот их списки я сейчас и смотрю. Таких людей не может быть много. Один человек, двое, трое. Из Москвы нельзя так просто выехать в Шенгенскую зону, решив взять билет за несколько часов. Для этого нужно иметь визу и заказать заранее билет. Остается проверить, сколько человек внезапно решили именно вчера утром лететь в Амстердам. Или позавчера ночью. Теперь понял?
|