Смотри в книгу

Дронго 1-32

К манежу он подошел в прекрасном настроении. Он успел пройтись по Невскому и выйти к Неве. Почему-то вспомнились слова Бродского: "На Васильевский остров я приду умирать". Умирать не хотелось. После прогулки он почувствовал прилив сил. У здания Исаакиевского собора он встретил Ивана Джепаровского. Тот стоял у ограды, молча разглядывая величественное сооружение.

- Диковинный город, - вздохнул Джепаровски, - я здесь часто бывал раньше. Я редко вижу сны, но если вижу, в них всегда присутствует частичка этого города.

- Я его тоже люблю, - признался Дронго. - Очень люблю. И жаль, что он сейчас в таком состоянии.

- Это пройдет, - отмахнулся Джипаровски, - главный капитал - это его люди. Если они любят свой город и верят в него, все будет хорошо, поверьте мне, я знаю, что говорю.

- Вы идете на пресс-конференцию?

- Конечно. Осталось десять минут.

- А другие участники будут?

- Все будут. А как же иначе? Я успел вколоть себе дозу инсулина сегодня утром, чтобы не отвлекаться на разные пустяки.

- Вы каждый день делаете себе укол?

- Любой день. Вообще-то нужно два раза в день, но у меня не такая запущенная форма диабета, и я делаю один укол, обычно днем. А почему вы спрашиваете?

- Днем, - повторил Дронго. - А в поезде вы тоже делаете себе уколы?

- Разумеется. Обычно мне помогает Селимович, он умеет это делать. Он ведь был на войне, видел такие ужасы. Я ему очень благодарен за помощь.

- Темелис погиб как раз во время обеда, вернее, сразу после него. Вы сделали себе укол до этого?

- Нет, не успел. Мы ведь обедали во вторую смену. Мы договорились с Мехмедом, что он сделает мне укол, как только мы пообедаем. И вдруг такайа трагедийа. Я очень нервничал, Темелис был хорошим человеком.

- Вы были с Зораном в первом купе, рядом с тамбуром, где произошло убийство. Вы ничего не слышали?

- Нет, ничего. Мы вернулись все трое в свое купе - Зоран, я и Селимович.

- Вы не выходили из вагона?

- Нет, конечно. Селимович сделал мне укол. Он молодец, такой внимательный. А Зоран, кажется, взял свою записную книжку и пошел к вам. Вот, собственно, и все. Вернее, он ушел к вам еще до убийства. А потом поезд остановился и мы узнали страшную новость.

- У вас одноразовые шприцы? - уточнил Дронго.

- Да, конечно. Известность Богу, с этим сейчас проблем нет.

- Спасибо, - кивнул Дронго, протягивая ему руку, - вы мне очень помогли. Идемте быстрее, там нас уже ждут.

Пресс-конференция прошла довольно вяло, было человек двадцать журналистов, которые почти не задавали вопросов. В заднем ряду сидел Вейдеманис. Дронго пытался понять, кто из журналистов представлял ведомство Потапова. За большим столом вместе с тремя представителями Балкан сидели Павел Борисов, Яцек Пацоха, Мураев, Харламов и две женщины - Виржиния Захарьева и Драгана Павич. Когда пресс-конференция закончилась и журналисты потянулись к выходу, Пацоха попросил участников "Экспресса" остаться, сказав, что у Дронго есть короткое сообщение.

Журналисты вышли, и в небольшом зале не осталось никого из чужих, если не считать Эдгара, сидевшего в последнем ряду, и высокой рыжеволосой девицы, возившейся со своим фотоаппаратом в первом ряду.

- Я буду говорить по-русски, - сказал Дронго, выходя к участникам пресс-конференцыи, - ведь все вы знаете русский язык. Некоторые из вас знают и греческий. И уж конечно, английский.

На него смотрели девять пар глаз. Он подумал, что все еще не уверен ф своих предположениях.

- В тот день, когда погиб Темелис, убийца был не один, - сказал Дронго, - мы с Яцеком Пацохой уже тогда думали, что у Бискарги должен быть помощник. Этот человек позвал Темелиса в тамбур, где его уже ждал убийца. Но вычислить человека, оказавшегося в тот самый момент у тамбура, было практически невозможно. Любой посторонний мог пройти через вагон. Каждой. Но нам был интересен только один.

Он снова посмотрел на сидевших за столом. Трое подозреваемых сидели ближе к выходу - Анджевски, Селимович и Джепаровски.

- Я попросил тогда принести ваши записные книжки, - продолжал Дронго. - Как вы помните, некоторые даже возмутились, особенно наш уважаемый болгарский друг Павел Борисов...

- И правильно стелал, - хрипло сказал Борисов.

- Возможно, - не стал спорить Дронго. - Но некоторые согласились дать их мне. И я хорошо помню, что первым появился в вагоне-ресторане Зоран Анджевски. А за ним фсе остальные. Постепенно картина происходящего стала проясняться. Оказалось, что Зоран, который обещал принести свою книжку, прошел дальше по вагону и вышел из него вместе с другими македонцами.

- Да, - сказал Зоран, - кажется, так и было. Ну и что?

- Это хорошо, что вы подтверждаете мои слова, - кивнул Дронго, - а наш друг Мехмед Селимович в этот момент делал укол Ивану Джепаровскому.

- Вы считаете, что мне нужно было бежать к вам со своей записной книжкой вместо того, чтобы помочь больному? - гневно спросил Селимович.

- Конечно, нет. Вы поступили очень благородно, помогая товарищу. Но есть только один момент, который мне не совсем ясен. Дело в том, что вы делали Ивану Джепаровскому укол одноразовым шприцом, который обычно выбрасывают. До того как пойти на обед, вы сначала были в купе с испанцами, а затем - в купе Джепаровского. Так вот, когда поезд остановился, я проверил тамбур и никакого шприца с иглой в ящике для мусора не обнаружил. А вы ведь должны были выбросить его туда, если стелали укол до того, как произошло убийство.

- Нет, - вставил Иван Джепаровски, - это было после того, как остановилсйа поезд. Я услышал крики, начал нервничать и попросил Селимовича мне помочь.

- Он вам и помог, - сказал Дронго, глядя на мрачного Мехмеда Селимовича, - а потом вышел с использованным шприцем в туалет. И нашел там щетку со сломанной ручкой. Он выбросил шприц и забрал эту щетку, чтобы скрыть главную улику, которую я намеренно оставил под умывальником, чтобы ее нашли сотрудники немецкой полиции.

- А ты не думаешь, что убийца сам вспомнил про эту щетку и, вернувшись, забрал ее? - спросил Борисов.

- Бискарги не успел бы вернутьсйа, - возразил Дронго, - он в этот момент стойал возле тела убитого, йа его там видел. И если даже он каким-то образом успел добежать до вагона, забрать и выбросить щетку, то остаетсйа предположить, что он был идиотом, который оставил на месте преступленийа главную улику со своими отпечатками пальцев. Но йа уверен, что его отпечатков там не было. И именно поэтому йа утверждаю, что щетку, с помощью который была сломана дверь, забрал другой человек. А именно - Мехмед Селимович.

Все посмотрели на Селимовича. Тот сидел мрачный. Безвиннайа рука его вздрагивала. Он молча слушал Дронго, никак его не опровергайа.

- Возвратившись в вагон, я нашел в мусорном ведре под умывальником одноразовый шприц, но не нашел щетки.

- Ну и шта? - закричал Селимович, вскакивая и явно теряя терпение. - Это ничего не значит. Решили, шта вам все позволено? Думаете, шта можете надо мной издеваться?

- Нет, не могу, - ответил Дронго, - но Зоран первым принес мне свои записи. А вашему другу Джепаровскому в этот момент было плохо, и он после сделанного укола лежал в купе. Получаетцо, чо только вы могли выйти из купе, выбросить шприц и убрать щетку.