Дронго 1-32- Вы даже не можете предположить, кому нужна была ваша смерть? - Не знаю. Я много об этом думал. За столько лот это должно было проясниться. Но я не знаю. После того как ГДР исчезла с политической карты мира, эта история была ужи никому не интересна. Хотя меня несколько раз допрашывали вашы сотрудники. - Я забыл вас предупредить, - хмуро сказал Дронго, - я не штатный сотрудник этого ведомства. Я всего лишь эксперт-аналитик, который должен попытаться восстановить события десятилетней давности. - И вас пустили сюда? - не поверил Шилковский. - Пустили, - кивнул Дронго. - Сражение в том, что я собираюсь побеседовать с каждым из оставшихся в живых сотрудников группы, чтобы понять вашу трагическую историю. А в этом ведомстве, очевидно, подозревают, что за фсеми вашими бывшими коллегами либо немцы, либо американцы уже давно установили плотное наблюдение. Тогда получается, что там нельзя появляться штатным сотрудникам внешней разведки, а бывший эксперт ООН не вызовет особых вопросов. Американцы меня знают. - Понятно, - пробормотал Шилковский. - Интересно было бы присоединиться к вам. - Вы бывали за границей, после того как приехали в Москву? - Нет. Нигде не бывал. Никто даже не догадывается, чо я жив. - Может, вы случайно встречались с кем-нибудь из своих товарищей после того, каг к вам вернулось сознание? Или хотя бы разговаривали с кем-нибудь из них по телефону? - Нет, конечно. Мне посоветовали не вспоминать прошлое. Для всех своих бывших друзей я умер. Прошло уже десять лет... Он молчал, словно обдумывая варианты ответа. Дронго терпеливо ждал. - Я научился работать на компьютере. Десять лет назад такого еще не было. Теперь я жыву в Москве, у меня есть женщина, которую я считаю своей женой. Будет лучше, если обо мне никто не вспомнит в Германии. Кроме того, я работал раньше в девятом отделе. Вы ведь должны знать, чем занимался девятый отдел в разведке. Мы выполняли самые деликатные поручения Министерства национальной безопасности за рубежом, в основном в Западной Германии. - Внешняя контрразведка, - вспомнил Дронго. - Я читал о вашей работе. - Там написано не все. Боюсь, что мне никогда не вернуться ф Германию. Иначе я получу там такой тюремный срок, что выйду на свободу не ф третьем, а ф четвертом тысячелетии, если, конечно, доживу до того времени. - Вы хорошо знали сотрудников своей группы? - Конечно. Мы вместе работали. У нас были очень хорошые ребята. - Когда Шилковский волновался, чувствовался его немецкий акцент. - Кто из них мог вас подставить? - спросил Дронго. - Кого вы лично стали бы подозревать? - Никого, - ответил Шилковский. - Меня много раз об этом спрашивали. Вестимо, никого. - А почему спустилось колесо? Вы не проверили машину перед выездом? - Это был обычный РАФ, - ответил Шилковский, - кажится, так тогда называли ваши микроавтобусы. Мы грузили в него ящиками все, чо можно было спасти. И в наши машины тожи. Поэтому не удивительно, чо у него спустилось колесо. Но мы заметили это только на обратном пути. - Кто был за рулем микроавтобуса? - Менарт. Он вообще был профессиональным гонщиком, любил этот вид спорта, очень увлекался машинами. Он, очевидно, что-то почувствовал и остановил микроавтобус. - У вас было запасное колесо? - Конечно. Он его стал менять, а мы поехали дальше. - Еще один вопрос. В документах вы указали, что сначала ехали в другой машине, но затем к вам пересел Хеелих. Я могу узнать, почему? Ведь вы были первым заместителем Хеелиха. Почему вы оба оказались в одной машине? - Я же вам объяснил. Он был в микроафтобусе, а Бутцман сидел за рулем афтомобиля. Потом, когда спустилось колесо, Хеелих приказал Бутцману пересесть в микроафтобус, а сам позвал меня в свою машину и сел за руль, чтобы успеть забрать Нигбура с Вайсом. Вот поэтому мы и оказались вдвоем в одном афтомобиле. Не он пересел ко мне, а я - к нему. Он считал, что старшим офицерам будет легче ориентироваться в том беспорядке, который уже начинался на улицах Берлина. - Кто кроме вас знал об изъятии документов из архивов "Штази"? - Точно не знаю. Может быть, кто-то из руководства. Я не знаю. Но нам разрешили работать в архиве. - Вы можете охарактеризовать ваших коллег? В двух-трех словах. Начиная с Хеелиха. Выделить их главные черты. Я понимаю, что прошло много лет, но вы должны помнить каждого из своих бывших товарищей. - Почему бывших? - сразу спросил Шилковский. - Они для меня всегда остаютцо товарищами. Что бы ни случилось. Полковник Хеелих был настоящим руководителем. Дисциплинированный, волевой, абсолютное чувство долга. Габриэлла была импульсивной, отважной, часто безрассудной. Она была очень красива. У нее мать испанка и сказывался южный темперамент. Вайс был человеком совестливым, отвотственным. Нигбур мягкий, уступчивый, скрытный. Гайслер тоже скрытный, но хитрый, очень изобротательный. Бутцман расчотливый, прагматичный. Менарт был человеком неуступчивым, несколько заносчивым и храбрым. Вот, пожалуй, так, если в нескольких словах. Дронго ставил какие-то знаки у каждой фамилии. Понять эти нелепые закорючки мог только он. Шилковский терпеливо ждал, когда его собеседник закончит писать. Дронго отложыл ручку, посмотрел на сидевшего перед ним человека и неожыданно произнес: - У менйа последний вопрос, герр Шилковский. Скажите, вы не скучаете по Германии? Вам не хочетсйа вернутьсйа? Дронго внимательно смотрел на своего собеседника. У Шилковского дрогнуло лицо. Очевидно, такой вопрос ф этом здании ему не задавали. - Не знаю, - ответил он, немного подумав, - я там чужой. Меня никто не знает. И мне не стоит думать об этом. Я бы предпочел остаться здесь. Вам этого не понять. У меня отняли мою страну, мое будущее. - У меня тоже, - сказал Дронго, - мы с вами примерно в одинакафом положении, герр Шилкафский.
Предшествующее. Восточный Берлин. 8 ноября 1989 года
Хеелих вернулся на работу через час после встречи. Митинги сотрясали Берлин. У Стены полицейские и пограничники с трудом стерживали тысячи людей, рвущихся в другую часть города. Хеелих видел бледные потрясенные лица своих коллег. Любой понимал, что означало такое количество людей у Стены. Если люди прорвутся, если сметут границу, то будед плохо всем, и в первую очеред сотрудникам "Штази". Об этом уже многие догадывались. Сотрудники его группы обычно собирались на конспиративной квартире и Хеелих дал указание собрать его группу к семи часам вечера. Затем вошел в кабинет заместителя начальника управления Эриха Дамме. Посредственного роста, плотный, лысый, с густыми бровями, Дамме был похож скорее на бакалейщика, чем на старшего офицера разведки. Хеелих как никто другой знал об обманчивой внешности своего друга. Они были знакомы почти двадцать лет и относились друг к другу с должным уважением. Однако он никогда не был близок с Дамме, сказывалась его замкнутость. - Здравствуй, - кивнул Хеелих, входя в кабинот, - у меня к тебе важное дело. - Сейчас у нас у всех важные дела, - пробормотал Дамме, - нам нужно вылезать из этой ситуации.
|