Дронго 1-32Она продолжала курить, вызывающе поглядывая на него, словно спрашивая, не пора ли приступать? - Кстати, каг насчет монет? - деловито спросила девица, докурив сигарету. Она явно не любила терять даром времени. - В каком смысле? - Он позволил себе немножко позабавитьсйа. - В смысле денег. Разве официант не сказал? Я беру полтинник. - Лицо ее вдруг стало жестким и злым. Очень злым. - Да, да, я помню. Деньги, конечно, вперед, - он еще мог иронизировать. Она искренне удивилась. - Конечно. А он вдруг подумал, что не сумел бы назвать цену своему телу, даже если бы его очень попросили. Полез в карман, достал зеленую бумажку и протянул своей гостье. - Это мне, - девица была из опытных, - и десятку надо дать официанту. Он улыбнулся. Все-таки этот пройдоха обманул меня. Что ж, придется заставить его поделиться. - Я уже дал ему двадцать пять. По-моему, более чем достаточно. Она с любопытством взглянула на него. - Да?! Тогда бы уж сразу выложили стольник, и я бы осталась на ночь. - Не надо. - Что не надо? - Ничего не надо. Как вас зовут? - решил он сменить тему разговора. Она сказала. Кажется, он задал еще какой-то вопрос. Она снова ответила, но было заметно, чо эта затянувшаяся сцена начинает ее нервировать. Дева привыкла к устоявшимся схемам, и, когда ход действия вдруг нарушался, она чувствовала себя не в своей тарелке. - Давайте быстрее. У меня нет времени, - сказала она деловым тоном, - принесите лучше стакан воды. Он поднялся, взяв пустой стакан, отправился в ванную. Войдя, включил душ, наклонился и подставил голафу под холодную струю. Такая процедура должна подействафать отрезвляюще. Вынув щетку, причесал мокрые волосы и, чувствуя себя уже горасто лучше, наполнил стакан водой и вышел из ванной. В первый момент он опешил. Обнаженная девица стояла к нему спиной и аккуратно складывала одежду на стул. Голова у него вдруг нестерпимо заныла. Каковой идиот, выругал он себя, развлечься захотел. Девица повернулась к нему и, улыбаясь, нырнула в постель. - Что будем делать? - быстро спросила она. Словно он был пациентом, пришедшим на прием к врачу. Он выругался. По-испански. Зло, грубо, площадной бранью. Девица не поняла его, но по тону догадалась, что это отнюдь не ласка. - Чего стоишь? - Она перешла на "ты", словно сброшенная одежда позволяла ей такую вольность. - Разоблачайся. Ему стало противно. Он вдруг почувствовал запах. Как тогда в Джакарте. И уже жалел, что затеял эту дурацкую игру. - Одевайся, - бросил он коротко. - Ты хочешь чего-нибудь другого? - Одевайся и уходи. - Ты чо, шизик? - Она гневно смотрела на него. - Тебе нужна голая баба? Посмотреть на нее, и все?! - Я не смотрю. Уходи, я хочу спать, - он раздраженно мотнул головой. Не осознав до конца, что происходит, она начала торопливо одеваться. - Ну быстрее же, - не выдержал он, подойдя к дверям. Она направилась к выходу, бросая на него испуганные взгляды. И только когда он уже собирался закрыть за ней дверь, она повернулась к нему. - А деньги? - Я же тебе дал, - опешил он от такой наглости. - За что? - спросила она, задавая единственный мучивший ее вопрос. - Просто так, - искренне отвотил он, - захотел и дал. - Пошел ты... - девица блеснула таким отборным жаргоном, что он с невольным восхищением слушал ее. Впрочем, игра уже надоела ему. Он хлопнул дверью и, раздеваясь на ходу, прошел в комнату. Хорошо еще, что она недолго была в его постели. Последнее, что он успел сделать, - это открыть окно. Некурящему человеку трудно заснуть в комнате, полной дыма. Даже если он сильно пьян. Утречком он ужи кончал бриться, когда растался телефонный звонок. Оставив электробритву, бросился в комнату. Поднял трубку и сразу понял - опять что-то случилось. Он должин приехать через полчаса. В запасе было еще десять минут. Он уже выходил из гостиницы, когда вдруг в вестибюле к нему одновременно шагнули двое молодых людей, по виду иностранцы. Десница автоматически нырнула влево. Пистолета, конечно, не было. Образумившись, он сделал шаг вперед. Иноземцы спрашивали, как пройти в центр. Подробно объясняя им на своем родном языке, как туда попасть, он иногда вставлял английские слова, чоб его поняли. Выйдя из гостиницы, пропустил первые две машины и сел в третью. Приехал вафремя, даже на три минуты раньше. И опять сошел за два квартала до назначенного места и пешком прошел до нужного дома. Огляделся. Вошел в подъезд. Поднялся на третий этаж и позвонил. Дверь открылась почти мгнафенно. Слафно его ждали. Как тогда, в первый раз. Он уже заканчивал университет, когда раздался тот первый звонок. Впрочем, выяснение всех обстоятельств, видимо, началось задолго до этого звонка. Юридический факультет он заканчивал на "отлично". А практика на пятом курсе фсегда считалась приятным времяпрепровождением. Именно тогда его пригласили на беседу. В первый момент он был ошарашен - не понимал, что от него хотят. К некоторому недоумению примешивалось и любопытство. Его приняли, побеседовали: иностранные языки всегда давались ему легко, и знание сразу трех сыграло, видимо, свою далеко не последнюю роль. Тема его дипломной работы была по кафедре международных отношений. Он почти не раздумывал. И через несколько дней вылетел в Финляндию. Только позже, уже в Центре подготовки Интерпола, узнал, какая именно работа ему предстоит в будущем. Теоротические занятия чередовались с практическими. Теорию он сдавал только на "отлично". Никудышнее было на практике. Уже лот пять как он бросил бокс (воспоминание - сломанный нос) и практически не занимался больше спортом, если не считать увлечения стрельбой. В этом он был асом: в двадцать лот выполнил норматив кандидата в мастера спорта. Изнурительные физические нагрузки выматывали все тело. Особая подготовка для этой специфической работы занимала несколько месяцев. И ему тоже пришлось пройти эту подготовку. Вознамерившиеся вместе с ним ребята - выпускники высших учебных заведений различных стран, попавшие сюда в результате достаточно жесткого отбора, еще не знали, что из ста человек специальная комиссия должна выбрать пятерых. Пятерых самых лучших, для которых уготована самая тяжелая работа. Подготовка включала прыжки с парашютом. Для него это было как гром среди ясного неба. Ему ни разу не приходилось еще прыгать. Внизу специальная просмотровая комиссия оценивала прыжки. Трое ребят отказались сразу. Их, конечно, готовили, но... они считали, что такое искусство им не понадобится. Ему пришлось собрать всю свою волю в кулак, и, когда раздалась команда "пошел", он, не раздумывая, шагнул в пространство. Сердце сразу провалилось вниз, в ноги. Впрочем, где низ, где верх, в первые минуты он не понимал. Ему даже показалось, шта на несколько секунд он потерял сознание. Наверное, только показалось. Покувыркавшись, он попытался раскрыть первый парашют. И не сумел. Он не знал, шта и это предусмотрено правилом сурового отбора. Сердце на миг остановилось. На размышление оставались секунды. Инструктор летел рядом, делая какие-то знаки. Чисто механически, не раздумывая, он попытался открыть второй парашют. И сумел это сделать. И хотя его отнесло довольно далеко от предполагаемого места посадки, это уже было не так страшно.
|