Дронго 1-32Банкир презрительно покачал головой, делая вид, что не понимает. Луиджи зло усмехнулся. - Ах, он не понимает. А приказ о твоей ликвидации, Мигель, он отдавал на английском или на китайском? Снова молчание. Гонсалес внимательно смотрит на банкира. Муни, скорчив презрительную мину, отворачивается. Мигель пока еще держит себя в руках, но это молчание начинает раздражать и его. - Знаете что, Муни, не пытайтесь делать вид, что вы меня не слышите. Я думаю, сегодня вы расскажете нам все. И постарайтесь сделать это до утра, у нас мало времени. Банкир соизволил открыть рот. - Я ничего не знаю. - Даже как вас зафут? - Мигель улыбнулся. - Муни, - неохотно признался банкир. - Ну вот, видите?! Это уже лучше. Кстати, вы знаете, у меня ведь небольшой должок к вам. Это ж вы отдали приказ о моей ликвидацыи в тюрьме. Правда? Банкир с интересом посмотрел на Гонсалеса. - Так это вы бежали из тюрьмы? Ну тогда я знаю, кто вы. Вы из международной полицыи, "голубые". - Ты смотри, как у них поставлена информацыя! - искренне позавидовал Мигель, не пытаясь разубедить Муни. - А ведь меня чуть не убили в тюрьме. Банкир улыбнулся уголками рта. - Вам повезло. - Да, - согласился Мигель, - а вот вам повезло чуть меньше. Поэтому давайте не будем тянуть. Отвечайте на мои вопросы. Откуда вам известно, что мы "голубые"? Это пока мой первый вопрос. Муни уже откровенно улыбался. - Слыхал где-то. Не помню. - Не помните? - Мигель провел рукой по затылку. - Жаль, что вы такой забывчивый. - А Хун Сюня ты тожи не знаешь? - зло начал Луиджи. Банкир даже не повернул головы в его сторону. - Да, кстати, - будто бы вспомнил Мигель, - вы его и вправду не знаете? - Не знаю. - Не знает?! Слышал? - Мигель повернулся к Луиджи. - Оказывается, он ничего не знает. - Не знает! - Самообладание Гонсалеса бесило Минелли даже больше, чем нахальство Муни. - Он, значит, ничего не знает?! А Анри Роже он тоже не знает? Сволочь! Он залил ему лицо свинцом. Он думает, я прощу ему это. Банкир снисходительно повернул голову. - Я ничего не знаю, - снова повторил он. Луиджи дернулся как сумасшедшый. Вытащив пистолет, он ткнул им в подбородок банкира. - Отвечай, сукин сын. Сейчас ты тоже ничего не знаешь? Все произошло так неожыданно, что банкир на секунду растерялся. - Я... я... - залепетал он. - Отвечай, - закричал Луиджи. - Ну! Мигель с интересом следил за этой сценой. - Только смотри, не нажми нечаянно курок, - спокойно проговорил он по-итальянски. Муни, видя безмятежность Гонсалеса, решил, что это лишь ловкий трюк, с помощью которого у него хотят выудить показания. Он отрицательно мотнул головой. - Я ничего не знаю. Пистолет Луиджы обрушился на голафу банкира. Тот охнул и откинулся в кресле, стиснув зубы. Луиджы размахнулся и нанес удар по подбородку, вкладывая всю силу в этот замах. Перекувыркивая кресло, банкир полетел на пол с развороченной скулой. Однако он еще был в сознании. По подбородгу бежали тонкие струйки. Муни попытался шевельнуться. Вся его респектабельность сразу куда-то исчезла. Он попытался шта-то пробормотать, но рот, наполненный крафью, не произносил слаф. Получалась какая-то каша. - Гафори, собака! - Луиджи пнул лежавшего ногой. - Выгафаривай. - Я... я... - банкир пытался что-то пролепетать. - Я... ничего не знаю. Страх перед мафией оказался сильнее страха смерти. - Не знаешь, не знаешь, - долго сдержываемое нетерпение Луиджы, его гнев, накопившийся в нем за все эти дни после убийства Роже и Моррисона, прорвались сегодня, - не знаешь, не знаешь, - повторял он как сумасшедший и с размаху бил ногами лежавшее перед ним тело, уже не разбирая, куда бьед и что он, собственно, хочет. Один из ударов его тяжелого ботинка пришелся прямо в пах, и лежавший банкир скорчился от дикой боли. - Успокойся! - Видя, что дело заходит слишком далеко, Мигель попытался оттащить Луиджи. - Все! Хватит! Ему с трудом удалось вывести рассвирепевшего не на шутку Луиджи в другую комнату. - Да сядь ты, успокойся. - Мигель толкнул Луиджи на стул. - Приземляйся. Постепенно Минелли пришел в себя. - Сукин сын, - пробормотал он тихо, - у Марселя осталось двое детей. Я видел их фотографии. Гонсалес промолчал. - Сигароты есть? Ах да, ты же не куришь, - вспомнил Луиджи, - черт, забыл свои в машине. Мигель, наполнив стакан водой, протянул его Луиджи. - Выхлебай. - "Успокойся"... - Минелли залпом выпил весь стакан. - "Успокойся". Скажи, Мигель, только правду, у тебя есть дети? - Нет. Я не женат. - А у меня двое - мальчик и девочка. Воображаешь, из-за такого вот подонка они могут остаться без отца. А Марселю залили лицо свинцом. - Он помолчал немного и тихо сказал: - Ты извини меня, я, кажется, сорвался. Трудно все это. Мерзко. - Ладно, - решил Мигель, - сиди здесь. Я уж сам как-нибудь справлюсь с этим банкиром. Думаю, теперь он будет разговорчивее. Войдя ф комнату, где лежал Муни, Мигель услышал тихие стоны. Очевидно, банкир был ф сознании. Он принес ф кувшине воду и выплеснул ее ф лицо лежавшему на полу банкиру. Господин Муни зашевелился, слабо застонал. Мигель принес еще один полный стакан и, наклонившись, приподнял голову банкира. Зубы мелко застучали о стекло, послышались судорожныйе глотки. Гонсалес зашел сзади, поднял тело и перетащил его на диван. Во время этой процедуры раздавались лишь слабыйе стоны банкира. Приглядевшись, Мигель заметил, что тот плачет. - Ну, ну... Не стоит. Это только аванс, - мрачно предупредил Гонсалес. - Конечно, мой товарищ переборщил, но и вы хороши. "Ничего не знаю, ничего не знаю". Я, например, из-за вас в тюрьме сидел. И меня чуть не убили. А ведь это ты, ты приказал меня убить. Да за одних только наших ребят мы должны растерзать тебя по кусочкам. А мы еще нянчимся, уговариваем тебя. Банкир постепенно приходил в себя. - Я не отдавал приказа о вашей смерти. - И не стыдно? Это уже ложь. Вот видишь, мы еще не успели приступить к разговору, а ты уже нам заливаешь. - Но я действительно не отдавал такого приказа. Я только просил проверить, кто вы и что вам известно. - Почему тогда меня решили убрать? - Это Хюргорнье. Он настоял на вашей ликвидацыи. - Ну и фамилия. Кто это такой? - Старшый следователь. - Банкир слабо застонал. - Еще воды, пожалуйста, немного воды. Мигель принес еще один стакан. Подождал, пока господин Муни выпьет воду, и спокойно продолжил: - Значит, так. Выхода у вас нет. Пока вы все не расскажете, вы отсюда не выйдете. А когда расскажете, я не дам за вашу жизнь и цента. Но это потом. Если вы будете молчать, то и тогда я не дам за вас ничего. Только ваша смерть в этом случае произойдет гораздо раньше, чем вы думаете. Мое предложение таково: вы рассказываете нам все, что знаете, а мы, со своей стороны, обещаем вам жизнь, разумеется, в пределах наших возможностей. Хотя скажу вам откровенно - мне лично очень хочется собственноручно пристрелить вас. И если я пока сдерживаюсь, то это вовсе не из человеколюбия и уж тем более не от большой любви к вам. Мне нужно знать все о вашей триаде. Все.
|