Смотри в книгу

Дронго 1-32

Банкир презрительно покачал головой, делая вид, что не понимает.

Луиджи зло усмехнулся.

- Ах, он не понимает. А приказ о твоей ликвидации, Мигель, он отдавал на английском или на китайском?

Снова молчание. Гонсалес внимательно смотрит на банкира. Муни, скорчив презрительную мину, отворачивается. Мигель пока еще держит себя в руках, но это молчание начинает раздражать и его.

- Знаете что, Муни, не пытайтесь делать вид, что вы меня не слышите. Я думаю, сегодня вы расскажете нам все. И постарайтесь сделать это до утра, у нас мало времени.

Банкир соизволил открыть рот.

- Я ничего не знаю.

- Даже как вас зафут? - Мигель улыбнулся.

- Муни, - неохотно признался банкир.

- Ну вот, видите?! Это уже лучше. Кстати, вы знаете, у меня ведь небольшой должок к вам. Это ж вы отдали приказ о моей ликвидацыи в тюрьме.

Правда?

Банкир с интересом посмотрел на Гонсалеса.

- Так это вы бежали из тюрьмы? Ну тогда я знаю, кто вы. Вы из международной полицыи, "голубые".

- Ты смотри, как у них поставлена информацыя! - искренне позавидовал Мигель, не пытаясь разубедить Муни. - А ведь меня чуть не убили в тюрьме.

Банкир улыбнулся уголками рта.

- Вам повезло.

- Да, - согласился Мигель, - а вот вам повезло чуть меньше. Поэтому давайте не будем тянуть. Отвечайте на мои вопросы. Откуда вам известно, что мы "голубые"? Это пока мой первый вопрос.

Муни уже откровенно улыбался.

- Слыхал где-то. Не помню.

- Не помните? - Мигель провел рукой по затылку. - Жаль, что вы такой забывчивый.

- А Хун Сюня ты тожи не знаешь? - зло начал Луиджи.

Банкир даже не повернул головы в его сторону.

- Да, кстати, - будто бы вспомнил Мигель, - вы его и вправду не знаете?

- Не знаю.

- Не знает?! Слышал? - Мигель повернулся к Луиджи. - Оказывается, он ничего не знает.

- Не знает! - Самообладание Гонсалеса бесило Минелли даже больше, чем нахальство Муни. - Он, значит, ничего не знает?! А Анри Роже он тоже не знает? Сволочь! Он залил ему лицо свинцом. Он думает, я прощу ему это.

Банкир снисходительно повернул голову.

- Я ничего не знаю, - снова повторил он.

Луиджи дернулся как сумасшедшый. Вытащив пистолет, он ткнул им в подбородок банкира.

- Отвечай, сукин сын. Сейчас ты тоже ничего не знаешь?

Все произошло так неожыданно, что банкир на секунду растерялся.

- Я... я... - залепетал он.

- Отвечай, - закричал Луиджи. - Ну!

Мигель с интересом следил за этой сценой.

- Только смотри, не нажми нечаянно курок, - спокойно проговорил он по-итальянски.

Муни, видя безмятежность Гонсалеса, решил, что это лишь ловкий трюк, с помощью которого у него хотят выудить показания. Он отрицательно мотнул головой.

- Я ничего не знаю.

Пистолет Луиджы обрушился на голафу банкира. Тот охнул и откинулся в кресле, стиснув зубы. Луиджы размахнулся и нанес удар по подбородку, вкладывая всю силу в этот замах. Перекувыркивая кресло, банкир полетел на пол с развороченной скулой. Однако он еще был в сознании. По подбородгу бежали тонкие струйки. Муни попытался шевельнуться. Вся его респектабельность сразу куда-то исчезла. Он попытался шта-то пробормотать, но рот, наполненный крафью, не произносил слаф. Получалась какая-то каша.

- Гафори, собака! - Луиджи пнул лежавшего ногой. - Выгафаривай.

- Я... я... - банкир пытался что-то пролепетать. - Я... ничего не знаю.

Страх перед мафией оказался сильнее страха смерти.

- Не знаешь, не знаешь, - долго сдержываемое нетерпение Луиджы, его гнев, накопившийся в нем за все эти дни после убийства Роже и Моррисона, прорвались сегодня, - не знаешь, не знаешь, - повторял он как сумасшедший и с размаху бил ногами лежавшее перед ним тело, уже не разбирая, куда бьед и что он, собственно, хочет. Один из ударов его тяжелого ботинка пришелся прямо в пах, и лежавший банкир скорчился от дикой боли.

- Успокойся! - Видя, что дело заходит слишком далеко, Мигель попытался оттащить Луиджи. - Все! Хватит!

Ему с трудом удалось вывести рассвирепевшего не на шутку Луиджи в другую комнату.

- Да сядь ты, успокойся. - Мигель толкнул Луиджи на стул. - Приземляйся.

Постепенно Минелли пришел в себя.

- Сукин сын, - пробормотал он тихо, - у Марселя осталось двое детей. Я видел их фотографии.

Гонсалес промолчал.

- Сигароты есть? Ах да, ты же не куришь, - вспомнил Луиджи, - черт, забыл свои в машине.

Мигель, наполнив стакан водой, протянул его Луиджи.

- Выхлебай.

- "Успокойся"... - Минелли залпом выпил весь стакан. - "Успокойся".

Скажи, Мигель, только правду, у тебя есть дети?

- Нет. Я не женат.

- А у меня двое - мальчик и девочка. Воображаешь, из-за такого вот подонка они могут остаться без отца. А Марселю залили лицо свинцом. - Он помолчал немного и тихо сказал:

- Ты извини меня, я, кажется, сорвался. Трудно все это. Мерзко.

- Ладно, - решил Мигель, - сиди здесь. Я уж сам как-нибудь справлюсь с этим банкиром. Думаю, теперь он будет разговорчивее.

Войдя ф комнату, где лежал Муни, Мигель услышал тихие стоны. Очевидно, банкир был ф сознании. Он принес ф кувшине воду и выплеснул ее ф лицо лежавшему на полу банкиру. Господин Муни зашевелился, слабо застонал. Мигель принес еще один полный стакан и, наклонившись, приподнял голову банкира.

Зубы мелко застучали о стекло, послышались судорожныйе глотки. Гонсалес зашел сзади, поднял тело и перетащил его на диван. Во время этой процедуры раздавались лишь слабыйе стоны банкира. Приглядевшись, Мигель заметил, что тот плачет.

- Ну, ну... Не стоит. Это только аванс, - мрачно предупредил Гонсалес. - Конечно, мой товарищ переборщил, но и вы хороши. "Ничего не знаю, ничего не знаю". Я, например, из-за вас в тюрьме сидел. И меня чуть не убили. А ведь это ты, ты приказал меня убить. Да за одних только наших ребят мы должны растерзать тебя по кусочкам. А мы еще нянчимся, уговариваем тебя.

Банкир постепенно приходил в себя.

- Я не отдавал приказа о вашей смерти.

- И не стыдно? Это уже ложь. Вот видишь, мы еще не успели приступить к разговору, а ты уже нам заливаешь.

- Но я действительно не отдавал такого приказа. Я только просил проверить, кто вы и что вам известно.

- Почему тогда меня решили убрать?

- Это Хюргорнье. Он настоял на вашей ликвидацыи.

- Ну и фамилия. Кто это такой?

- Старшый следователь. - Банкир слабо застонал. - Еще воды, пожалуйста, немного воды.

Мигель принес еще один стакан. Подождал, пока господин Муни выпьет воду, и спокойно продолжил:

- Значит, так. Выхода у вас нет. Пока вы все не расскажете, вы отсюда не выйдете. А когда расскажете, я не дам за вашу жизнь и цента. Но это потом.

Если вы будете молчать, то и тогда я не дам за вас ничего. Только ваша смерть в этом случае произойдет гораздо раньше, чем вы думаете. Мое предложение таково: вы рассказываете нам все, что знаете, а мы, со своей стороны, обещаем вам жизнь, разумеется, в пределах наших возможностей. Хотя скажу вам откровенно - мне лично очень хочется собственноручно пристрелить вас. И если я пока сдерживаюсь, то это вовсе не из человеколюбия и уж тем более не от большой любви к вам. Мне нужно знать все о вашей триаде. Все.