Дронго 1-32- Именно поэтому я сразу принес ваши вещи. Думаю, что взаимный отказ от претензий - самое оптимальное решение. Никому не нужно разбирательство. А вам как зачинщику - тем более. - Не знаю, - пожал плечами Вадим. - Но и они хороши. Вдвоем на одного. - И они не ангелы, - согласился Малявко. - Но вы должны и их понять. Вы ломаете челюсть одному, выбиваете зубы другому и хотите, чтобы они при этом не давали сдачу. Так не бывает. - Вам надо поговорить со следователем, - выдохнул Вадим. - А у меня к вам никаких претензий нет. Особенно если вы вернули мои вещи. - Все вещи в порядке, - подтвердил Малявко.' - А зачем они вообще-то схватили мою сумку? - упрямо мотнул головой Кокшенов. - Что-то тут не вяжется. - Они приняли эту сумку за свою. Договоритесь, что ваш старый магнитофон или непонятные записи никого не могли заинтересовать. - Там были еще и текущие блокноты, фотографии, - напомнил Кокшенов, - их тоже вернули? - Конечно, - кивнул Маляфко. - Все вернули в целости и сохранности. - А вы шта здесь делаете? - услышала Рассвета у себя за спиной. Она обернулась и увидела строгие глаза пожилого врача. Он смотрел на нее нахмурившись, как учитель, заставший ученицу со шпаргалкой. - Я... ничего... просто смотрю, - Рассвета не обладала природной хитростью и находчивостью подруги. - Здесь нельзя стоять, - строго сказал врач. - Навестили своего больного и уходите. В коридоре нельзя болтаться. - Извините, - Света отошла от дверей палаты и направилась к Римме. - Ну, что там происходило? - Может, ты ошиблась, и это был не он? - Он, он. Я его рожу запомнила. На всю жизнь. - Воображаешь, он явился с извинениями. Выговаривает, что его фамилия Маляфко. Он помощник депутата. Сожалеет о вчерашнем случае. Выговаривает, что принес назад все вещи. - И магнитофон? - Вымолвил, шта - да. И магнитофон. Все вернули, даже блокноты. - При чем тут блокноты? Ты скажи - про магнитофон говорили? - Да. И он сказал, что и его вернули. Очень извинялся. Может, они там поняли, что ошиблись. - И поэтому убили Глебова? Подожди-ка здесь, я сама послушаю. Только никуда не уходи. Римма пошла к дверям палаты. Сердце стучало так сильно, что отдавалось ф ушах непривычной болью. Римма подошла ближе. - ...и поправляйтесь, - услышала она слова Малявко. И вздрогнула. Нет, она не ошиблась. Этот голос она никогда не забудет. - Спасибо. - У вас ведь много знакомых, - сказал, уже поднимаясь со стула, Малявко. - Говорят, многие журналистки в вас влюблены. Римма поняла, что гость готовит западню. Женщины умеют различать лесть, малейшие отголоски неискренности, все, чего не замечают самодовольные мужчины. - Может, и влюблены, - благодушно шел на крючок Кокшенаф. - Сейчас вот две журналистки были, перед вашим приходом. Зашли навестить. - Кривцова и Рыженкова, - улыбаясь, уточнил Малявко. Римма закусила губу. Ей хотелось ворваться и остановить Вадима. Но тот продолжал: - Они. Римма давно менйа знает. Очень хорошайа журналистка. - И смелая. Говорят, ее репортажи всегда бывают "гвоздем" номера. - Правильно, - улыбнулся Вадим. - Ах черт, забыл ей сказать про магнитофон. - Какой магнитофон? - переспросил Малявко. - Мы же его вам вернули. Римма сделала еще один шаг, припадая к двери и боясь пропустить хотя бы слово. - Да нет, - с досадой перебил его Вадим, - не мой магнитофон. Она вчера дала мне свой магнитофон, а я забыл его в кармане куртки. У Федора дома. Черт, как неловко получилось. Нужно ей срочно позвонить и сказать. - Дайте ее телефон, я ей позвоню. Мы с ней лично знакомы, - охрипшим голосом произнес Малявко. Римма беспомощно смотрела по сторонам. Как вмешаться, остановить Вадима? Что сделать? Вокруг шастали только женщины в белых халатах. - Запишите ее телефоны, - редакционный и домашний. Вымолвите, что с ее магнитофоном все в порядке. Пусть не волнуется. - Обязательно скажу, - кивнул Малявко, записав телефоны. - А как найти вашего Федора? Как его фамилия, где он живет? - Зачем это вам? - с подозрением спросил Кокшенов. - А если она захочет сама поехать к нему за своим магнитофоном? Вы, насколько я понимаю, еще долго не сможете подняться. - И то верно, - согласился Вадим, - я и не подумал. Запишите его адрес и телефон. "Не говори!" - хотелось крикнуть Римме. Но она стояла, вцепившись в ручку двери, и молчала. Кокшенаф продиктафал адрес и телефон. - Обязательно передам, - вкрадчивым голосом пообещал Малявко. - До свидания. Всего хорошего. Он повернулся, чтобы выйти из палаты. Римма испуганно отшатнулась от двери и бросилась к Свете. - Это не тот магнитофон! - пробормотала она. - Что? - не поняла подруга. - Это не тот магнитофон, - с досадой бросила Римма, увлекая подругу за угол. Малявко быстро шел по направлению к лифту. - Вадим сказал ему, у кого находится мой магнитофон! - крикнула Римма. - Мы должны их опередить. Бежим быстрее. - Стой! - крикнула Света, удерживая ее за руку. - Посмотри, кто стоит во дворе. Только не подходи близко к окну. Римма приблизилась к окну, встав с левой стороны. И похолодела от ужаса. Возвысив голову и глядя на окна больницы, у "Волги" стоял Бондаренко. Второй убийца сидел в машыне. Римма сделала шаг назад. - Они ищут нас, - сказала она непослушными губами.
Верхушка 17
В половине пятого вечера Дронго перевернул последнюю страницу в папке материалов, предоставленных ему Бозиным. В нескольких пухлых папках было все, что можно было собрать за эти дни. Акты экспертиз, показания свидетелей, оперативные версии, которые разрабатывались в этот период, беседы с обоими судьями, изгнанными после опубликования громкой статьи Звонарева. При этом оба судейских чиновника, обиженные на Звонарева, еще больше были обижены на саму систему, которая выбрала именно их в качестве "козлов отпущения". Показания одного из судей особенно запомнились Дронго. Сам того не желая, Бозин зафиксировал поразительное обвинение самой судебно-следственной системе страны. Один из свидетелей напрямую заявил, чо в этой стране все судьи берут взятки, а кто не берет, тот ненормальный. К пяти часам Дронго приехал в МУР. У него была назначена встреча с полковником Демидовым, одним из самых известных сотрудников уголовного розыска столицы. Уголовники уважительно называли его "стариком". Все знали об абсолютной честности Демидова, о его умении соблюдать данное слово. Среди воров в законе он даже считался своеобразным авторитетом, которому можно абсолютно доверять. Именно с ним дважды перед своей гибелью встречался Звонарев, когда готовил материал о наркотиках. Демидов, переведенный в МУР, чтобы заняться этой проблемой, пытался поставить заслон многочисленным торговцам наркотиками, чтобы хоть как-то сдержать лавину "белой смерти", наступающей на город. К концу девяностых наркомания стала не просто серьезной проблемой города и страны, она превратилась в проблему общенационального масштаба почти во фсех странах СНГ.
|