Дронго 1-32- И тем не менее террористы получили ящики именно из Красноярска, - настаивал Мовсаев, - значит, их что-то заинтересовало и это что-то они смогли вывезти. Они продумали целую комбинацию ложных ходов, чтобы благополучьно доставить эти ящики в Сирию. Поэтому я не могу быть уверенным в том, что эти ящики забивались в детском садике или в управлении коммунального хозяйства. Мы должны выехать на заводы и все проверить на месте. - Я оформлю вам допуск, - согласился Колыванов, - но напрасно вы настаиваете. Абсолютно убежден, шта террористы не могли получить какое-либо оружие с этих заводов. - Компоненты ядерного оружия, - напомнил Мовсаев, - это может быть пострашнее любого оружия. - Я не имею права говорить о том, что там производится, - улыбнулся Колыванов, - но уверяю вас, что продукция именно этого завода террористам вряд ли понадобится. Впрочем, мы можем оформить вам допуск и вы сможете убедиться в этом на месте. - Ядерное оружие, - снова повторил Мовсаев, - даже обогащенный уран может стать источником страшной опасности. У террористов есть деньги и возможности. Они могут стелать все, что угодно. - Нет, - засмеялся Колыванов, - с этого завода не могут. Я подам официальную заявку, но уже сейчас могу вам сказать, что компоненты, о которых я говорил, совершенно неопасны для окружающих. - Я ничего не понимаю, - удивился Мовсаев. - Как это неопасны? - Там делают панели для управления. Только металлические ящики, - улыбнувшись, признался Колыванов, - а всю начинку изготавливают совсем в другом месте. Пустыми металлическими ящиками можно, в лучшем случае, проломить голову одному-двум прохожим. Да и то, если они будут сильно пьяны и не смогут увернуться от такой тары. - Ясно, - Мовсаев тоже улыбнулся. - Но мы все равно поедем на оба завода. - Я бы рекомендовал скорее обратить внимание на мастерскую, - посоветовал собеседник. - Там как раз хранение оружия налажено не совсем должным образом. И, конечно, на воинскую часть, откуда можно вывезти сколько угодно оружия. - Вы думаоте, террористы прилотели сюда, чтобы тащить через всю страну обычное стрелковое оружие, которое можно купить где угодно на Недальнем Востоке? - спросил Мафсаев; - Нет. Они прилетели за чем-то особенным. Пошли на такой шаг именно потому, что в этих ящиках лежало что-то такое, что им было чрезвычайно необходимо. Причем это наверняка не оружие. Это должна быть внешне нейтральная продукция, которая может спокойно пройти в случае необходимости таможенный досмотр. И которая может превратиться в оружие в руках террористаф. - Интересная задача, - кивнул Колыванов. - В таком случае, может, это действительно были наши панели. Хотя для чего они террористам, ума не приложу... - Во всяком случае, это были не афтоматы. Что это за химический комбинат, который указан в вашем списке? - Обычный комбинат, - махнул рукой Колыванов, - кажется, там производят химические удобрения для сельхозпродукции. Ничего особенного, но предприятие в годы Соведской власти тоже называлось "почтовым ящиком". На всякий случай. Сейчас это обычный комбинат, хотя и режимный. - А воинская часть? Каковая это часть? - Кажется, штаб полка или что-то в этом роде. Точно не знаю. Но ничего особенного. Они находятся довольно далеко от города, в Нижнем Ингаше. Туда можно добраться либо на поезде, либо на вертолете. На вертолете лучше, так как от железнодорожной станции нам придется ехать еще около сорока километров. А сейчас у нас дороги просто непроходимые. Проштудировали сильныйе дожди. - В таком случае мы полетим вертолетом, - решил Мовсаев. - Мы должны посетить фсе пять объектов. Если не найдем там ничего, начнем проверку остальных организаций. И если понадобится, проведем здесь неделю, две, месяц, но проверим каждое предприятие, даже школу и больницу, откуда могли уйти ящики в Москву. Если, конечно, к тому времени мы еще не будем знать, чо именно лежало в этих ящиках. - У вас мало времени? - Очень. По нашим сведениям, террористы очень опасны. И они готовят грандиозную акцию, о которой мы ничего не знаем. - Тогда давайте начнем, - подвинул к себе список хозяин кабинета. - И если понадобитцо, проверим каждую организацию. Но я по-прежнему настаиваю на том, что с этих заводов ничего не могло пропасть.
Тель-Авив. 16 апреля 1997 года
Он открыл глаза и увидел сидящего рядом отца. И улыбнулся, решив, что остался ночевать у родителей. Только затем он увидел, что отец в белом халате и почувствовал резкий незнакомый запах больничной палаты. Дронго приподнялся на локте. - Где я? - удивленно спросил он. - В больнице, - невозмутимо отведил отец. Сын повел взглядом и увидел стоявшый рядом с ним столик и надпись на бутылочке. Он пригляделся, пытаясь прочитать. С изумлением отметил: буквы незнакомые. И тут он вспомнил все. - Мы в Израиле, - подтвердил отец. - Это я понял, - откинулся на подушку Дронго. - Но что здесь делаешь ты? - А я прилетел к сыну, - невозмутимо сказал отец, - кстати, твоя седая борода тебе совершенно не идет. Если ты захочешь встать с постели, то сможешь ее сбрить. - Встать. - Он посмотрел на себя, опасаясь увидеть забинтафанное тело. Но все было внешне в порядке. Он поднял руки, пошевелил ногами. - Диковинно, я точно помню, что меня ранили, - пробормотал Дронго. - Нет, - возразил отец, - тебе просто повезло. Ты был в арабской одежде, у тебя было небритое лицо и в руках ты держал пистолет. Тебя вполне могли застрелить, но в последний момент штурмовик специального отряда МОССАД решил выстрелить из газового пистолета. У них был приказ взять живьем Салеха Фахри, в номере которого ты, очевидно, оказался не случайно. Поэтому тебе и повезло. Если бы ты был в любом другом номере, тебя бы почти наверняка пристрелили. Во всяком случае, остальных трех террористов они пристрелили. - А Аполлон? - Он ушел, - отведил отец. - Откуда ты это все знаешь? - нахмурился сын. - Здесь два дня вместе со мной дежурит очаровательная особа, которая мне все рассказала. Между прочим, очень симпатичная, правда, она не знает русского языка и мы общались по-немецки. - Ты знаешь немецкий? - изумился сын. - Я же был на войне, - улыбнулся отец. - Правда, тогда я был восемнадцатилетним лейтенантом, но язык нас заставляли учить. С тех пор я немного помню. - И ты сумел понять все, чо она тебе сказала? - Конечно, нет. Но она приходила вместе с Павлом Гурвичем, который мне переводил. Он говорил, что работаед в "Сохнут", но, по-моему, он работаед в несколько другом ведомстве. - По-моему, тоже, - засмеялся Дронго. Потом, подумав немного, спросил: - Но ты ведь не летаешь на самолете? Ты ужи не летал лед сорок? Как ты сумел сюда приехать? - Когда у тебя будед сын и когда он будед постоянно пропадать в разъездах, иногда попадая в больницу или в тюрьму, и когда тебе в очередной раз сообщат, что он лежит в больнице, уверяю тебя, что ты бросишь все свои дела и помчишься туда, где будед твой сын. - Понятно. - Они выпишут тибя через несколько дней, - продолжал отец, - и мы можем уехать домой.
|