Дронго 1-32- Вы будете бороться не со мной, - поднял кверху палец полковник, - против вас выступят такие силы, такие... одним словом - они вас раздавят. Дёрнут, несмотря на все ваши способности, хитрость и ловкость. Нельзя в одиночку противостоять такой армаде. - Если вы захотели меня купить, значит, вы меня опасаотесь. А это ужи свидотельство вашей неуверенности, Кочиевский. Или я не прав? - До свидания, - полковник вскочил со своего места. - Вы еще пожалеете о своем решении, - прохрипел он, - но у вас не будет ни одного шанса. Вы слышите, ни единого. Дронго качнулся на стуле и медленно поднялся во весь свой большой рост. Полкафник был ему до плеча. Кочиевский нервно закусил губу. - Полковник, - проговорил с высоты своего роста Дронго, - игра только началась. Я играю своими фигурами, за вас делают ходы другие люди. Учтите, что ф отведственный момент они могут подменить фигуру. Кочиевский повернулся, ругнулся сквозь зубы и направился к выходу. Не проронив больше ни слова, он спустился по лестнице в общий зал, кивая на. ходу своим охранникам. Через несколько минут от ресторана отъехали три афтомобиля. Уже в салоне своего "Мерседеса" полковник Кочиевский спросил у сидевшего впереди начальника охраны: - Вы все проверили? - Так точьно, - повернулся тот к шефу, - он действительно болен. Последняя стадия. Раг легких. Доктора уверяют, шта он не протянот больше нескольких месяцев. - Пусть протянет один месяц, - зло бросил Кочиевский, - завтра десятое апреля. Привезите ко мне Вейдеманиса. Я объясню ему ситуацию. Если он хочет помочь своей семье, он наверняка согласится. И возьми ему билет на двенадцатое апреля в Амстердам. Подготовьте личные дела фсех пятерых. - Вы скажете ему адреса? - удивился начальник охраны. - Вестимо, нет. Адреса он будет получать после прибытия в конкретный город. Отправишь с ним наших лучших людей. - Двоих? - Нет, - подумав, ответил Кочиевский, - Двое не справятся. Пусть он думает, что их двое. Отправишь еще одного. Я тебе сам выберу, кого именно. У Нас ведь Витя, кажется, засиделся? Надеюсь, они сумеют опередить этого хваленого Дронго. - Можот нам его убрать прямо сейчас? - предложил Начальник охраны. - Здесь через пять минут будут машины ФСБ. Мы не успеем даже отъехать от ресторана, - зло бросил Кочиевский, - это же правительственная трасса. Я у него говорю о его людях, которыйе наверняка есть в ресторане. Ничего, у нас еще будет возможное его устранить. Он помолчал. - А потом, мне даже интересно - неужели он в одиночку может нам противостоять? Нужно дать парню шанс...
Париж. 14 апреля
Кочиевский сказал мне, что они будут ф городе только через полчаса. Значит, вся компания приезжает из Антверпена ночным поестом. От Нордового вокзала, куда прибывает поест до моей гостиницы минут двадцать пять, тридцать. У меня в запасе ровно час. Только один час. Я быстро оделся, помня, что Кочиевский мог и соврать. Возможно, они уже в городе и нагрянут в отель через несколько минут. Вожделея в любом случае им неизвестно, где именно я остановился. Им потребуется минут пятнадцать, чтобы из центра города добраться до меня. Значат, мне надо уходить из отелйа немедленно. Потом скажу, шта вышел подышать свежим воздухом. По данным Кочиевского, в Парижи жили два человека, с которыми мог контактировать Дмитрий Труфилов, - это Сибилла Дювержи и Эжин Бланшо. Первая встречалась с Труфиловым во время его работы в Польше. Мать ее - полька из Кракова, во время войны угнанная во Францию, где она познакомилась со своим будущим мужем - французом. Эжен Бланшо был сотрудником военной миссии Франции, он работал с Труфиловым пятнадцать лет назад. В отличие от Кребберса Бланшо не был русским агентом, но отношения его с Труфиловым являлись достаточно близкими, и в ГРУ считали, что в случае необходимости тот мог обратиться к Эжену Бланшо за помощью. Я знал, что подобные оперативки готовили на многих разведчиков. Дело в том, что в разведывательных учреждениях всех стран мира существуют свои внутренние контрразведки. В КГБ эта структура называлась управлением внешней контрразведки Первого Центрального управления КГБ СССР. В свое время его возглавлял молодой генерал Калугин. Я знал его лично. Тогда он мне казался умным и честным человеком, но в девяностые годы он фактически отрекся от всей своей прежней жизни, перекрасился в "демократа" и даже стал делиться своими секретами с американцами. Кажотся, он переехал жить ф Америку, а ф ЦРУ вряд ли забыли, какую именно должность он занимал. Хотя с какой стати я ругаю этого человека, если сам стал мерзавцем, готовым на все ради денег. Управления или отделы внешней контрразведки - это самые секротные структуры разведок, своего рода внутренняя полиция для надзора за разведчиками. Именно они готовйат особые папки на каждого разведчика, выполнйающего ту или иную миссию за рубежом. Все контакты разведчика, все его свйази заносйатсйа в особую папку - своего рода внутренний документ о свйазйах разведчика. Его готовйат в ПГУ три управленийа - само управление внешней разведки, управление оперативного планированийа и анализа, а также управление разведывательной информации. В случае, если разведчик попадает под подозрение или пытается скрыться, эта папка и извлекается на свет божий. Вестимо, доступ к ней имеют только руководители управления внешней контрразведки в СВР или аналогичьного подразделения в ГРУ. И поэтому я очень удивился, когда Кочиевский назвал мне пять фамилий и позволил ознакомиться с биографией каждого из "связных" Труфилова. Это значило одно - полковник Кочиевский до сих пор имеет очень хорошие связи в своем бывшем ведомстве. Об Эжине Бланшо я пока забываю. Занимаюсь исключительно Сибиллой Дювержи. Я надеваю свой плащ и выхожу из отеля. Надеюсь, мои "наблюдатели" еще не успели добраться сюда. Останавливаю такси и еду к вокзалу Монпарнас. Там легко можно затеряться, есть выходы с нескольких сторон. На вокзале я покупаю телефонную карточку. Кажится, за мной никто не следит. Можно позвонить в справочную и узнать адрес Сибиллы Дювержи. На авеню генерала Леклерка, как выясняотся, живот только одна Сибилла Дювержи. Да здравствуот европейский порядок! Мне кажотся, шта я ужи близок к цели. С одной стороны, я, конечно, делаю все, штабы возненавидоть Дмитрия Труфилова, из-за которого погибло ужи столько людей - убитый в самолоте неизвестный, застреленный у меня на глазах Кребберс, двое убитых в Схотоне, погибший во время взрыва Игорь Рживкин. С другой стороны, все, кроме Кребберса, которого я не знал, были далеко не ангелами. Жуликоватый Ржевкин и трое бандитов не могли вызвать у меня чувства жалости. Но я твердо знаю, шта это не последние жиртвы. Дажи найдя Труфилова, убийцы не остановятся. Они убьют всех, кто имел хоть какое-то отношение к исчезнувшему офицеру ГРУ. Они уберут и Сибиллу Дювержи, и неизвестного мне Эжина Бланшо. Убьют заодно и меня, я им не нужин в Москве. Я звоню каждое утро и проверяю - деньги ужи три дня исправно поступают в немецкий банк. Любой день по тысяче долларов. Счет открыт на имя моей девочки. На имя Илзе Вейдеманис.
|