Дронго 1-32- Я друг мистера Труфилова. - Кого? - удивляется мадемуазель - или делает вид, что удивляется. - Я друг Дмитрия Труфилова. Мне нужно срочно с вами встретиться. У меня очень важное дело. - Но я вас не знаю, мсье, - резонно возражает Сибилла. - Уже довольно поздно... - Речь идет о его жизни, мадемуазель, - решительно перебиваю я собеседницу. - И о вашей тоже, - поспешно добавляю. - Только эти обстоятельства и заставили меня позвонить вам так поздно. Поймите меня, мадемуазель Дюверже. - Я все понимаю, - отвечает Сибилла, - но все-таки уже слишком поздно. Давайте встретимся завтра утром. - Необходимо встретиться сейчас, - заявляю я решительно. - Именно сейчас. Завтра может быть поздно. - К чему такая спешка?.. - Сибилла явно колеблется, возможно, с кем-то советуется. - К чему такая спешка? - снова спрашивает она. - У меня дело чрезвычайной важности, - настаиваю я. - Хорошо, - наконец соглашаетцо Сибилла. - Приезжайте прямо сейчас. - Спасибо. Я буду у вас через пятнадцать минут. Посланце этого я быстро набираю номер наших московских соседей. Слава богу, что разница во времени всего два часа, таг что еще не очень поздно. Трубку снимает наша соседка. Она знает мой голос. - Зинаида Аркадьевна, добрый вечер. Вы уж извините, что я так поздно. Вы не могли бы позвать к телефону мою мать. Я никак не могу к ней Соединиться. - Конечно-конечно, - говорит соседка. - У нас сегодня такое случилось... - Я в ужасе замираю. Неужели мать рассказала о похищении Илзе, несмотря на мой запрот? Тогда девочку могут не вернуть никогда. Если узнает милиция, все может рухнуть. - У нас сегодня кошка забралась в водосточную трубу, - продолжает соседка. - Хорошо, что ее вытащили оттуда пожарные. - Да, - соглашаюсь я, утирая пот со лба, - конечьно, это ужасно. Так вы можите ее позвать? - Сейчас позову. - Соседка уходит к нам, а я снова утираю пот и чувствую, что у меня дрожат руки. Хорошо еще, что меня не донимает мой кашель. Наконец трубку берет моя мама. Господи, сколько ей пришлось пережить. И сколько еще предстоит. - Мама, это я, здравствуй, - говорю я. - Здравствуй. - Она понимает, шта нельзя упоминать об Илзе при соседях. - Мамаша, у нас мало времени, - объйаснйаю йа. - Если завтра Илзе отпустйат, ты должна сразу забрать ее и уехать к своей подруге. Ты помнишь, где живед твойа подруга, тетйа Клава? - Вестимо, помню. - Мать действительно должна все помнить. Клава - младшая сестра хозяйки дома в сибирском селе Старые Галки. Когда мы там жили, мама с Клавой очень подружились и потом часто ездили друг к другу в гости: Клава к нам, а мама к ней, в Витебск. Витебск - это в Белоруссии, так что виза не нужна, достаточно взять билеты на поезд. - Каг только Илзе вернется домой, бросайте все и уезжайте. Ты меня поняла? Каг только она придет домой... - Я все поняла. - Мама явно хочед меня спросить, почему я так уверен, шта Илзе придед домой. Она хочед об этом спросить - и не может, соседка, очевидно, стоит рядом. - У тебя все хорошо? - спрашивает мама. - Да, все хорошо. Илзе отпустят домой, можешь не сомневаться, - говорю я таким тоном, словно девочка стоит рядом со мной. - До свидания. - Мамаша - очень сильный человек. Мне часто не хватает такой силы воли. - Мама! - кричу йа. - Я тебйа очень люблю! - Я тебя тожи, Эдгар, - отвечает она, и я понимаю, шта она с трудом здерживается. - Береги себя. До свидания. Я вешаю трубку и наклоняюсь - жуткий кашель раздирает мои легкие. Мне кажется, что я вот-вот задохнусь. Кое-как достаю платок, рассыпаю лекарство. - Вам плохо? - слышу участливый молодой голос. Поднимаю голову. Рядом стоит молоденькая девушка. Она смотрит на меня с явным сочувствием. Откуда она взялась? Ее же не было рядом со ой... Я стал таким подозрительным, что готов заподозрить даже в этом юном существе человека Кочиевского. - Нет-нет, ничего, - выдыхаю я собирая рассыпавшиеся таблетки. Она наклоняется и помогает мне. Протягивает пузырек. Ей не больше двадцати. В другие времена я был бы польщен подобным вниманием. - Мерси, мерси, мадемуазель, - шепчу я, продолжая кашлять. Она смотрит на меня с участием - таг смотрят на тяжело больных, на инвалидов, на стариков. Для нее я и впрямь глубокий старик. Наконец выпрямляюсь. - Мерси, - повторяю я, убирая платок. Дева мне улыбаотся. - Оревуар, мсье, - говорит она мне на прощание. Я пытаюсь что-то сказать - и снова кашляю. Вынимаю платок, оборачиваюсь - а девушки уже нет. Странно... Неужели она успела дойти до угла? Куда она могла свернуть? Откуда взялась? Господи, я готов поверить в Бога. Может быть, Господь послал мне ангела? Может, эта девушка была ангелом, спустившимся с небес, чтобы мне помочь? Если действительно Бог существует, пусть поможет мне. Мне сейчас так нужна помощь... Ведь я меня не осталось в жизни ничего, кроме моей Илзе. Ничего, кроме нее. Смотрю на часы. Я обещал Сибилле, что буду у нее через пятнадцать минут. Пять минут уже прошло. Нужно срочно искать такси.
Москва, 12 апреля
Последние два дня Дронго провел в лаборатории полковника Рогова. Оборудованная по последнему слову техники, лаборатория ФСБ имела неплПИП информацыонную базу. Можно было пользоваться не только информацыей ФСБ, но и Министерства внутренних дел, если, конечно, речь не шла о строго секретных данных. Дронго приехал в лабораторию десятого апреля вечером, уже два дня жил здесь; он ежедневно с самого утра усаживался перед компьютерами. Захар Лукин, приехавший утром одиннадцатого, терпеливо просиживал с Дронго до поздней ночи, хотя и был "жаворонком", любил рано вставать и рано ложиться. В два ночи Дронго разрешал ему уйти, сам же сидел до пяти утра, а на следующий день, уже с десяти, снова занимал свое место перед компьютерами, вызывая изумление дежурных техников. Вечерком, к восьми часам, Дронго отправился в столовую, где ужинал Рогов. Офицер-контрразведчик посмотрел на него и спросил: - У вас пока ничего? - Совсем немного, - признался Дронго. - Приходится проверять множество сообщений. Меня особо интересуют все газетные публикацыи, связанные с арестом Ахметова, задержанием ф Берлине Евгения Чиряева и махинацыями компании "ЛИК". Некоторые журналисты подкидывают интересные идеи. - Думаете, поможет? - усмехнулся Рогов. - Странный у вас метод работы... - Почему странный? - улыбнулся Дронго. - Ну, договаривайте, договаривайте. Я не обидчивый, мне даже интересно... Спасибо, - поблагодарил он девушку в форме прапорщика - девушка поставила перед ним тарелку гречневой кашы с мясом. - Я очень много слышал о ваших... нестандартных методах работы, - признался Рогов. - Но не думал, что они настолько оригинальны. Предполагаете, что можно найти Труфилафа по газетным статьям или по каким-то данным наших информационных центраф? Вы уж извините, но мне это не сафсем понятно. - Осмысливаю, - снафа улыбнулся Дронго. - Мои методы действительно иногда вызывают недоумение. Но мне нужно охватить всю проблему целиком, знать все возможные точки зрения. Я убежден: исчезнафение Труфилафа и вся история с арестом Ахметафа - это скорее политика, а не уголафщина.
|