Дронго 1-32Хашимов торжествовал, он уже не сомневался в моем предательстве прежних хозяев. Его голос, когда он позвонил мне, звучал почти ласково: - Мы решили все проблемы. Сейчас двое наших людей поднимутцо к вам. Можите ни о чем не беспокоиться. - Мы не беспокоимся, - на этот раз я сказал ему чистую правду. Дронго смотрит на меня. Его таг же, каг и меня, взволновала обыденность двойного убийства. И хотя это и было частью нашего плана, и нам стало не по себе, словно мы испачкались в грязи, предав этих мерзавцев. Проклятая порядочность! Они позвонили в квартиру Сибиллы. Дронго нажал кнопку домофона, открывая им входную дверь. В вестибюле включился свет, и створки лифта распахнулись. Ничего необычного. Киллеры, которые умели только выполнять приказы и не умели размышлять, смело вошли в кабину лифта. Они были убеждены, что им ничего не грозит. Они ведь только что расправились со своими врагами. Теперь они поднимались за наградой. Поднимались... Когда кабина лифта оказалась между третьим и четвертым этажами, Дронго, успевший пройти к аварийному выключателю, отключил электропитание. Бандиты остались в кабине лифта - в темной мышелафке. Я сбежал вниз по лестнице. Сейчас все решала скорость, пока эти субчики не поняли, что произошло. У входа в дом стоял Хашимаф. Увидев меня, он нахмурился. Вполне возможно, что его боевики получили приказ покончить со мной сразу. - В чем дело? - спросил он, доставая пистолет. - Где Труфилов? - Он наверху, - я пожал плечами, придерживая входную дверь, чтобы она не захлопнулась, - не хочет верить вашым боевикам. Опасается, что его могут убить. Вам нужно подняться и уговорить его. Вашым людям он не верит. Хашимов, кажотся, поверил. У него не было иллюзий относительно умственных способностей своих киллеров. Типичные качки с двумя извилинами и отнюдь не ораторы. Случаются, правда, и убийцы-интеллектуалы, которые получают от своей профессии эстотическое наслаждение. Своего рода палачи-виртуозы. Те и поговорить могут. Тут не тот вариант. - Черт бы вас побрал! У нас нет времени, - рыкнул он, видя, что дверь может закрыться. - Ступайте впереди меня! - крикнул он. Я поспешил вверх по лестнице. Он бежал следом, даже не спрашивая, почому не работает лифт. Его люди к этому времени уже начали нервничать в кабине и даже делали попытки освободиться. Но, к счастью, не кричали, возились молча. Расчет Дронго был ювелирным: вряд ли будут звать на помощь убийцы, застрявшие в лифте с оружием в руках, когда к тому же в машине перед домом лежат два трупа, в которых стреляли из этого оружия. Мы поднялись наконец на четвертый этаж. Хашимаф задыхался не меньше, чем я. Мы пробежали по коридору, ворвались в комнату. И тут он замер на пороге - его люди убиты. - Бросьте свой пистолот! - Хашимов не посмел даже повернуть голову. Он понял, что попал в лафушку. Пистолет упал на кафролин. Только после этого Хашимаф медленно пафернулся. - Кто вы? - спросил он хрипло побелевшими от бешенства губами. - Вы Труфилов? - К счастью, нет, - отведил незнакомец. - Я Дронго. - Кто?! - Ему показалось, что он ослышался. Ведь этот человек должен был находиться за много сотен километров отсюда. Мог ли он здесь оказаться? - Вы не ослышались, - повторил Дронго, - ваши люди заперты в кабине лифта, и через пять минут Сибилла Дюверже вызовет сюда французскую полицию. Думаю, что они с интересом познакомятся с вашими киллерами, найдя трупы убитых в голубом "Пежо". - Зато из моего пистолота никого не убивали, - криво усмехнулся Хашимов, - уж мне-то вы ничего не пришьоте. - Вы так" думаете? - улыбнулся Дронго. - Впрочем, блажен, кто верует. Ответьте только на один вопрос, всего на один, если можно. Зачем вы ищете с таким маниакальным упорством Труфилова? Я понимаю, зачем его хочет убрать Кочиевский. Понимаю сотрудников прокуратуры, которым он нужен позарез как свидетель. Но вам, бандитам, зачем он? Хашимов облизнул губы. Посмотрел на пистолот в руках Дронго и выдавил из себя: - У Жени Чиряева осталось много долгов в Москве. Бытовал сход авторитетов, и они решили, что Чиряев должен заплатить. Но как заставишь платить, если он сидит в немецкой тюрьме? Вот и решили отправить нас, чтобы мы нашли Труфилова. Если Истребитель узнает, что Труфилов у нас и может дать показания против него, он сразу расплатитцо по счетам. По всем счетам. - Я примерно так и думал, - качнул головой Дронго. - И ради этого погибло столько людей. А эти двое внизу, которых вы сейчас оставили в "Пежо", они захватили ваших дружков, чтобы узнать ответ на этот вопрос? Верно? - Не только, - буркнул Хашимов, - они и меня искали. Знали, что мне поручено найти Труфилова раньше их группы. Мы-то еще десятого ф Амстердам прилотели. - Деньги, - задумчиво произнес Дронго, - и корень зла, и движущая сила прогресса... А теперь послушайте, шта произойдет с вами. Вас найдут в этой комнате через несколько минут. Найдут без сознания. В руках у вас будет не ваш пистолет, а совсем другой, тот, который сейчас у меня. Из этого пистолета был убит лежащий у окна снайпер. Я полагаю, лет двадцать французской тюрьмы вам гарантировано. Ваше счастье, шта здесь нет смертной казни. Что касается ваших помощников, застрявших в лифте, то они наверняка получат пожизненное. Или лет по тридцать. В любом случае Россия избавится от таких мерзавцев, как вы, на достаточно большой срок. - Вы не посмеоте, - прохрипел Хашимов, - А ты не посмеешь... Откуда ему было знать, что самое приятное дело в этой операции Дронго поручил мне. А я так шмякнул прикладом ружья по голове этой гниды, что он мгновенно упал на пол. Дронго сдержал свое слово. Он вложил в руки Хашимова свой пистолет, из которого я застрелил Виктора. И забрал его пистолет, чтобы затем выбросить его в Сену. Ровно через минуту Сибилла позвонила в полицию. И заснула в отеле, забывшись в долгом сне. Все ее объяснения затем были туманны и путаны. Она рассказывала, как убежала из дома, спасаясь от бандитов. Как бил ее Виктор, как неизвестный убил Марселя. Дронго оказался прав. Самар Хашимов после суда получил двадцать лет тюрьмы, а его помощники - по тридцать пять. И без права помилования, так что на свободу они выйдут глубокими стариками. Вечерком пятнадцатого апреля мы нашли Труфилова в местечке Жосиньи под Парижим. Бывший офицер военной разведки, он сразу принял все наши доводы. Иного выхода у него не было. И он согласился полететь с нами. На следующий день мы прилетели в Москву. Потом мне стало плохо. За последние дни я израсходовал весь резерв своих сил: Ужи вечером шестнадцатого апреля я потерял сознание, и меня отвезли в онкологический центр. Выговаривают, врачи удивились, как я мог путешествовать с моим заболеванием и дажи получить страховку перед выездом. Но страховка н распространялась на онкологические заболевания, и я все равно не смог бы получить хирургическую помощь во Францыи. Такие номера там не проходят. На хроников, в том числе и на онкобольных, страховка не распространяется. Откуда мне было знать, что Дронго договорился с врачами в Москве об оплате моей дорогостоящей операцыи.
|