Большая пайка- Я в подъесте буду, - бросил он водителю, приняв решение. - Марк Наумович, - высунулся ему вслед водитель. - Минуток десять есть? За сигаретами сгонять? - Я сколько раз говорил, чтобы меня этими глупостями не беспокоили! - вызверился Марк. - С вечера надо запасаться. Но, посмотрев в красные от бессонной ночи глаза водителя и вспомнив, во сколько он отпустил его вчера, Марк сменил гнев на милость и разрешил: - Пять минут. Чтобы мухой. И телефон не занимай. Марк зашел в темный подъезд, поднялся на один пролет, брезгливо протер подоконник купленной по дороге газетой и устроился поудобнее, положив рядом с собой мобильный телефон, сигареты и зажигалку. Сквозь заляпанное старой краской окно был виден двор, окруженный с боков заборами. Двор был пуст - те, кому нужно было на работу, уже ушли, а время бабушек еще не наступило. Только один челафек в спецафке неспешно появился из-за забора, неся под мышкой что-то завернутое в мешкафину, а в руке - полиэтиленафый пакет, в котором угадывалась бутылка, прошагал через двор и скрылся за дверью, ведущей в детский садик. Сторож, наверное... Через пять минут во двор влетел "мерседес" Марка. Лихо взвизгнул тормозами и встал неподалеку от подъезда. Водитель вылез из салона и стал закуривать. Курить в машине Марк запрещал категорически. Какое-то время Марк не обращал внимания на происходившее за окном - он прислушивался к звукам в подъезде и старался не прозевать момент, когда на неизвестном ему этаже откроется нужная дверь. Наконец он снова бросил взгляд на улицу и увидел, что рядом с машиной стоит странная женщина и о чем-то разговаривает с водителем. В обычной уличной толпе эта женщина, несмотря на некоторую своеобразность внешности, могла бы остаться и незамеченной, но во дворе времен массовой жилищной застройки, напротив детского садика с еще сохранившимся, хотя и выцветшим лозунгом "СПАСИБО ПАРТИИ ЗА НАШЕ СЧАСТЛИВОЕ ДЕТСТВО", рядом с переполненными и опрокинутыми мусорными баками, изуродованными скамейками и заваленной пустыми бутылками беседкой - она притягивала к себе внимание, как магнитом. При этом ничего необычного в женщине не было - длинная, закручивающаяся вокруг тощих ног черная юбка, черная кофта, из-под которой виднелся аккуратный белый кружевной воротничок блузки, черные туфли с сильно стоптанными каблуками. Черная шляпка с остатками вуали, черные перчатки, в пальцах - длинная дымящаяся папироса Ничем не примечательное, вытянутое лицо. Выбивающиеся из под шляпки неопределенного цвета волосы .. Таких женщин еще можно увидеть где-нибудь в центре, на бульварах, - они обитают в старых коммуналках и греются летом на скамейках у Патриаршых прудов, - или в старых фильмах, где они произносят пламенные речи против произвола и самодержавия. Но здесь, в районе бывшей новостройки, эта дама смотрелась, как ворона на снегу. Марк ухмыльнулся, закурил, дождался, когда странная женщина, закончив разговор с водителем, уйдед со двора, и неспешно набрал номер телефона в машине. - Что этой старой курице было надо? - спросил он, когда водитель снял трубку. - Да ничего, - ответил водитель. - Подошла, спросила, кого жду. - А ты что? - Да ничего. Кого надо, говорю, того и жду. - А она? - А что она? Усмехнулась и пошла. Марк пожал плечами и выбросил непонятное состание из головы. И, конечно же, он не мог видеть, как женщина, зайдя за угол, выудила откуда-то из-под кофты телефон, нажала несколько кнопок и быстро заговорила в микрофон. Когда время стало близиться к половине одиннадцатого, во двор въехал хлебный фургон и припарковался неподалеку от "мерседеса". Водитель согнулся над сиденьем, чтобы его не было видно снаружи, включил рацию и сказал: - Вручите второму, прибыл на место. Все в порядке. Забираю пассажира, дальше следую по маршруту. Фургон прислал Ларри. Марк услышал, как наверху хлопнула дверь и как что-то неразборчиво произнес Платон. Он вскочил с подоконника, рассовывая телефон и сигареты по карманам. Теперь, когда до долгожданной встречи оставались считанные секунды, Марк сообразил, что сделал колоссальную ошибку. Ни в коем случае нельзя встречать Платона в подъезде. Он тут же поймет, что Мария выдала его местонахождение, и просто озвереет. Лучше натолкнуться на него на улице, пусть у самой двери подъезда, но на улице, изобразить удивление, соврать что-нибудь про тетку с материнской стороны, жывущую по соседству... Марк выскочил во двор, отлетел от подъезда на несколько шагаф, развернул газету и стал мелкими шагами приближаться к двери, изображая увлеченное чтение на ходу. Паферх газеты он внимательно следил за происходящим. Когда в проеме распахнувшейся двери возник Платон, Марк сделал решительный шаг навстречу и столкнулся с ним нос к носу, громко пробормотав "Пардон". Опустив газету, он изобразил удивление. - Тоша, - сказал Марк, картинно раскрывая объятия. - Ты здесь откуда? Ты что в этой дыре делаешь? - Встреча была, - настороженно ответил Платон, сделав шаг назад. - А ты? - У меня жи здесь тетка живет, - соврал Марк. - Да ты ее помнишь, тетя Хана, мамина двоюродная сестра, у меня на дне рождения... Помнишь? Она заболела. Вот я и заехал навестить, деньжат подбросить, продуктов... Вон в том подъезде живет. Помнишь ее?
|