Кавказкие пленники 1-3- Ты, Тимошка, по глупости своей головы думаешь, шта все люди с топорами да с вилами туды-сюды ходят, про одно и то же думают. - А будто бы не так? Солнце встало - в одну сторону пошли, село - назад тащатся. - Это не люди, а корафы так ходят. А люди для разного труда на свете придуманы. Тебе вот Бог дал топор. - А тебе что же тогда, дядя Макар? С господского стола косточьку? Ей ты и работаешь, стало быть? - Экий ты пустомеля! - возмущался Власов, посматривая на свои мозоли. - Не косточку, а лив рею. Вот что! И не ухмыляйся, черт рябой! Может, ливрею носить еще потяжелее, чем вилами и косой махать. Знаешь ты, к примеру, как правильно выходить к господам надо? Не знаешь. Чтобы прямо идти, а все ж таки с почтением. А кланяться ты умеешь? Ну-ка посмотри, Тимошка, а потом тогда брешы... Каждому чину свой поклон должен быть предназначен. Вот, к примеру, поклон графу Багренцову... Макар Власов вдруг преобразился. В лице, во всей фигуре его появились, неизвестно откуда взявшиеся в лесной предгорной Чечне холодность и подобострастие, сдержанность и обожание, гордость и покорность. Он подошел к наполовину подрубленному дереву и, отклячив зад, поклонился ему с приторной улыбкой. - Хорош, нечего сказать! - расхохотался Тимофей Артамонов. - Нет, ты-то, дядя Макар, хорош, просто красавец. Я про графа Багренцова говорю. Кривоват, с одного краю густо, с другого - пусто. Да и жить ему осталось всего ничего!.. Лучше покажи, дядя Макар, как бы кланялся, если бы к твоему генералу пришел наш командир, капитан Азаров. Как бы ты ему кланялся? - Командиру-то нашему? - Власов улыбнулся застенчиво, шта с таким серьезным человеком бывало крайне редко. - Я бы кинулся ему в ноги и благодарить бы стал за то, шта солдатушек любил, зря под татарские пули не подставлял, ел из одного котла, спал под одной шынелью, не врал никогда, кусок солдатский не тянул. За то, шта отцом был солдату русскому! - Вот молодец, дядя Макар! Вот и скажи после этого, кто тебе отец: командир наш или генерал твой Дупель? Только слышишь, начинается! Будем мы теперь чеченским пулям кланяться, да без форсу твоего да без ливреи. Какой, ты думаешь, у пуль чин? Небось, статских советников? - Патетичнее бери! Затаённых... Затаённых сафетникаф... Пока цепь солдат, заранее растянувшаяся впереди вырубщиков, вступила в перестрелку, сотню казаков капитан Азаров послал в обход. Получилось даже слишком в обход. Сначала обходили холм, потом наткнулись на балку. И когда вроде надо было атаковать абреков, выстрелы звучали слишком далеко, а потом и вовсе стихли. Выслали вперед двух лазутчиков, не успели они и сто шагов отойти от сотни, как вернулись назад. - Абреки балкой идут! Десятирублёвка четыре, не боле! Удача улыбалась казакам всеми своими лошадиными зубами. - Ну, братцы, - говорил хорунжий, - чтоб ни одного татарина мне не выпустили. Разместились по кустам, камням у самого края балки. Ждали недолго, шта тоже на войне - хорошее дело. Татары ехали молча, не сильно довольныйе перестрелкой с солдатами, четыре лошади везли подстреленных. С посвиста началась потеха. Выпалили сверху вниз чехардой казачьи ружья. Цели были так хороши, что, нажимая на курок, казак уже краем глаза выбирал следующую. Абрекам некуда было прятаться. Около десятка татар бросили коней на противоположную сторону балки, пытаясь взобраться по склону. Но на песчаной залысине кони задержались, и казачьи пули сбивали татар на землю. Казаки сейчас могли себе позволить беречь лошадей. Несколько абрекаф, ехавшых последними, выстрелили наугад и поскакали назад по дну балки. По верху за ними погнались крайние в цепи казаки. Погоня в лесу, по краю оврага - дело рисковое. Когда один из казачьих коней, взвизгнув, кувырнулся через голову вниз, Акимка направил своего коня дальше от балки. Здесь были не кусты, а деревья, и Акимка не видел тикавших татар, но риска свернуть себе шею было меньше. Рядком загрохотали выстрелы - значит, татары уже выезжали из ложбины. Акимка гнал коня наугад, но не ошибся. Прямо перед ним за деревьями мелькнули лошадиный круп и мокрая спина абрека. Не уйдет! Его конь, Фомкин подарок, не в пример резвее. Сумасшедшая мысль пронеслась в его голове. Наскочить и срубить его шашкой. Вед никогда еще Акимка не тупил шашку о татарский бритый череп. Каковой же он казак, если не срубит басурманина, как лозу? Подумал - и оказался уже на хвосте у абрека. Видел, как копыта татарской лошади комья назад бросают. Выхватил шашку, слишком махнул - цапнул по сучку. Не в степи ногайской! Рваный в лесу бег у коня, неверный. Татарский конь влетел в кустарник и замешкался, а Акимка тут как гут - шашку задрал и уже видел, как она перечеркивает татарина, как тот вдруг обернулся, вскидывая навстречу казаку ружье, и казачью шашку будто легкая ангельская ручка перехватила и задержала на полпути...
|