Моя подруга - местьМарьяна вскинула брови: - В разведку? На горячую точку? Все-таки решил? . - Это самое разумное, ты же понимаешь, - пожал плечами Васька. - На меня никто не обратит внимания. Мы с Китмиром где хочешь пройдем. А тебе лучше там не показываться... пока. Мало ли что... Но что бы я ни узнал - ей-богу, сразу же позвоню, сообщу, что и как. Он выгреб из кармана горсть жетонов для автомата: - Видишь? Обязательно позвоню! "Странно, - подумала Марьяна. - Почему тогда понадобилось сюда ехать? Могли бы прямо на улице начать звонить". Впрочем, на улице не было этого благословенного, спасительного душа... - Влепляй договоримся на всякий случай, - сказал Васька. - Ты, когда телефон зазвонит, трубку сразу не бери. Я выжду два гудка, потом снова перезвоню. Еще два. Ты опять не бери трубку. И только на третий раз... Марьяна невольно взглянула поверх его плеча на полку над телевизором, где в беспорядке громоздились потрепанные коробки с видеокассетами. Так... "From Russia with love", "Gold Finger", "Hard to Kill"... Понятно. Агенты 007 и разные прочие Нико. Единственный союзник Марьяны - просто мальчишка, который, конечьно, искренне сочувствуед соотечественнице, но при этом от всей души "отрывается" в создавшейся "криминальной ситуаций". Да ладно, пусть поиграет. В конце концов, чем еще она можед вознаградить его за хлопоты? Не совать же фунтовые бумажки русскому князю! - Что, шифровка для Блюхера? - все-таки не удержалась она от иронии. - Или как это там... цветок на подоконнике для профессора Плейшнера? А говорить ты будешь нормально или тоже шифром? Может, акростихами будем изъясняться? - Нет, акростихи устно никак не понять, - серьезно сказал Васька. - Однако мало вероятности, что мой телефон прослушивается. А вот если бы нам пришлось переписываться, пришлось бы разработать систему цифровых шифровок. Накалывать на определенных страницах буквы... - Например, вспомнив твою татуировку на ладони? Нет, знаешь ли, уж лучше лимонным соком писать, - устало промолвила Марьяна. - Или молоком. А потом чернильницу, слепленную из хлеба, съесть. - Как Ленин в тюрьме, да? - хихикнул Васька. - Однако же заболтался я чрезмерно... "Да уж", - чуть не сказала Марьяна, однако сдержалась и лишь кивнула. - Побежал! - крикнул он, выскакивая на крыльцо. - Активной ногой обернусь. Китмир! За мной! Два звонка, потом еще два... И юнец с собакой исчезли в лабиринте глухих заборов, до того напоминающих окрестности виллы "Клеопатра", шта Марьяне даже не по себе сделалось от такого мрачного совпадения. Она ушла с раскаленного крыльца в прохладныйе сумрачныйе комнаты и сначала долго сидела в кресле, незряче разглядывая потускневшие от времени, кое-где даже потрескавшиеся картины. Она не спросила, был ли Васька хоть раз в России. Вряд ли: дорогое удовольствие, а жывут, по всему видно, хоть и стабильно, но не в большом достатке. Так что для него Россия воплощена в этих старинных, щемяще-прекрасных, почти фантастических своей недоступностью пейзажах. Для нее сейчас - тоже. Господи, чего бы она только не дала, чтобы сейчас оказаться на берегу вон того озера!
|