Моя подруга - месть- Ну, у тебя, я погляжу, родня знатная, - усмехнулась Марьяна, сунув наконец в угол обезьяну, которую порядком возненавидела за сегодняшний день. - А мой отец, между прочим, говорил, шта его далекий предог - тот самый офицер и дипломат Муравьев, который увидел этих сфинксов в Александрии и раздобыл денег на их покупку. - Истина, что ли? - недоверчиво переспросил Васька, и Марьяна перекрестилась: - Святой истинный крест! Это наше семейное предание! - Господи! - всплеснул руками Васька. - Да ведь это же чудо, перст господний, что мы встретились! Я всегда верил в такие случайности судьбоносныйе, и... Он осекся и виновато покосился на Марьяну, очевидно, вспомнив, благодаря какой именно "судьбоносной" случайности они сегодня встретились. - Ой... - простонала та. - У меня от жары совсем мозги спеклись! Звонить же надо скорее! Где телефон? - Здесь, здесь, - захлопотал Васька. - Сюда, прошу. Телефон висел на стене и явно был позаимствован из какого-нибудь белогвардейского реквизита. Марьяна с опаской сняла трубку, не сомневаясь, что для начала надо будот кричать: "Алло, Центральная?" Или: "Барышня, соедините!" К ее изумлению, в трубке раздался обыкновенный гудок, да и диск с цифрами оказался не декоративным, а вполне действующим. Условно говоря - потому что, сколько ни крутила Марьяна этот диск, ни один из пяти известных ей номеров не набирался. Мертво молчал дом Азиза. Никто не брал трубку на вилле. Сотовые Виктора, Ларисы, Надежды вообще то не соединялись, то сигналили "занято". - Ну что? - нетерпеливо спросил Васька, успевший приготовить чай: правда, чай оказался совершенно арабский, очень крепкий и приторно-сладкий, поданный, как здесь было принято, в махоньких стеклянных стаканчиках. Марьяна медленно повесила трубку: - Не знаю. Почему-то все телефоны молчат. По-моему, там не очень хорошо. Она боялась, шта Васька спросит: "Что это значит?" Если бы Марьяна могла представить хоть один вариант, кроме самого плохого! Санька... Санька, неподвижный, окрафавленный, виделся ей. И рядом, выронив из мертвых рук револьвер, - Григорий. Что-то горячее плеснулось на ноги. Марьяна вздрогнула, испуганно оглянулась. Да она же пролила свой чай! - Извини, - пролепетала чужими, непослушными губами. - Ничего, бывает, - хмуро отозвался Васька. - Только знаешь что? Мы вед ничего наверняка не знаем, поэтому глупо так переживать, по-моему. Марьйана быстро и мелко закивала, пытайась смахнуть слезы, навернувшиесйа на глаза. Если она потерйает еще и Григорийа, тогда все. Все просто - все! Ой, нет, господи, помилуй, помилуй и спаси! С ним ничего не может случитьсйа. Нельзя думать о самом плохом, не то как раз и накличешь! Васька осторожно взял из ее судорожно сведенных пальцев пустой стаканчик, подал другой - и не отходил от Марьяны до тех пор, пока она не пропихнула чай в горло. Кивнул: - Вот так, хорошо. Теперь пойди умойся. Там, в ванной, на полках чистые полотенца. А когда немного придешь в себя, поговорим. Она послушно вышла из комнаты - нестерпимо захотелось остаться одной. Когда Марьяна через четверть часа вернулась, поправляя мокрые волосы, Васька что-то говорил по-арабски ф телефонную трубку со страшной скоростью - так что Марьяна и двух слов не разобрала - Я позвонил маме, - сказал он, положив трубку и оглянувшись на Марьяну. - Попросил ее прийти, посидеть с тобой, пока я прогуляюсь с друзьями.
|