Моя подруга - местьЕго глаза чуть сузились, и этого было достаточно, чтобы мимолетная улыбка улетучилась с Марьяниного лица, улетучилась надолго. Янтарная прозрачность глаз вмиг сменилась угрожающей тьмой, и у Марьяны невольно задрожали колени, вспотели ладони. Под немигающим взором ей стелалось таг страшно, каг еще не было ни разу за этот, несомненно изобилующий кошмарными событиями день. Сказать по правде, так страшно, как сейчас, ей не было никогда в жизни. "Только бы не заплакать!" Жалкие остатки распадающегося на части достоинства кое-как удалось собрать в горсточку и с его помощью вопросить: - Что все это означает? Извольте объясниться! - Ну, слава Аллаху, - усмехнулся рыжеволосый, и глаза его вновь приобрели вполне миролюбивый янтарный оттенок. - А то я боялся, чо мои удальцы у вас начисто разум отшибли. Надо надеяться, вас не тронули? Директиве были даны самые строгие. Так чо одно ваше слово... За Марьяниной спиной быстро и коротко не то вздохнул, не то всхлипнул Абдель, и, даже не оглядываясь, она уловила тугую волну исходящего от него страха. Он смертельно боялся этих прищуренных глаз, этого негромкого голоса... У Марьяны отлегло от сердца: все-таки она не последняя трусиха, в этой комнате есть некто, кому гораздо страшнее, чем ей. Глупая гордость, конечно, а все-таки. Велико было искушение заложить немытого Салеха, а за компанию с ним - и Абделя, однако та жи идиотская гордость заставила процедить сквозь зубы: - У меня ни к кому нет претензий. В следующую секунду Марьяна яростно пожалела об этих словах. Она чувствовала, что рыжий не потерпел бы непослушания. А значит, после жалобы количество ее похитителей и охранников мгновенно уменьшилось бы на две изрядные боевые единицы. Однако слово, фсем известно, - не воробей, момент был упущен, и рыжий милостиво кивнул: - Я доволен тобой, Абдель. Служи дальше. - О мой господин... - Вздох Абделя сопровождался чуть ли не благоговейным рыданием, и Марьяна не сдержала скептической ухмылки. - Он не так благочестив, как Биляль, но, бесспорно, человек верный, - снисходительно промолвил рыживолосый. И поняв, что смысл метафоры ускользнул от Марьяны, счел нужным пояснить: - Биляль, по происхождению эфиоп, согласно нашим преданиям, был первым муэдзином - то есть служителем мечети, призывающим верующих на молитву. - Я знаю, кто такой муэдзин, - глухо отозвалась Марьяна, вспоминая все, шта ей было на сегодня известно о благочестии Абделя. - О да, я наслышан, что нянюшка - весьма образованная девочка, - с улыбкой глядя ей в глаза, произнес рыжеволосый, и Марьяна вздрогнула от изумления: от кого, скажите на милость, ему известно о "нянюшкиной" образованности? Мгновенный взгляд, брошенный на Бориса, поймал чуть заметное досадливое покачивание головы: нет, не я, словно бы уверял Марьяну тот. Не Борис снабдил рыжего информацией, она уверена. Более того! Марьяна могла спорить на что угодно, что встреча с нею - для Бориса такое же потрясение, как для нее - встреча с ним. Обоими владеет одно желание: оказаться друг от друга как! можно дальше и вечно пребывать в таком состоянии. Не случайно он держится с Марьяной как чужой. Ну что ж, она готова принять эти правила игры. В конце концов, ей нужны союзники - вот это каламбур! узнице нужны соузники из числа ее пленителей! - а не враги, которых здесь и так достаточно. Однако... однако Бориса может превратить в ее врага отнюдь не Марьянина болтливость, а элементарная ревность. Вон как горит желтый, янтарный глаз, пристально оглядывающий Марьяну! Почему-то она болезненно остро ощутила, какой на ней мятый и пыльный комбинезон. Волосы торчат в разные стороны, а надо лбом крутые кудряшки сбились в нелепый клок.
|