Моя подруга - местьНесмотря на раздавшуюся фигуру, выпирающее брюхо и оплывшие черты, Матвея она узнала сразу. Когда-то ей от него проходу не было! И сколько же слез украдкой пролила она из-за этих грязных лап, хватающих прилюдно за грудь, норовивших задрать юбку! Но никогда никто не видел ее слез, ее страха. За это он ее и ненавидел. А может быть, просто за то, что всегда был ниже ее ростом? Дружки его тоже не отличались статью. А вот Надежда отличалась от всех зачуханных новогрудковских девчонок! Прежде всего тем, что нипочем не желала унижаться перед Матвеем и прочими. Оттого и уехала из деревни сразу после школы, не появившись здесь ни разу за десять лет. "Вот и наказал вас Господь", - спокойно подумала Надежда, словно делом своих рук, любуясь поистине кошмарными изменениями, происшедшими с ее обидчиками. А вед им далеко еще до тридцати! Старики, измордованные жызнью, стояли перед Надеждой, и она с особенной силой ощутила свою молодость, и стать, и модный, дорогой, хоть и прилично-скромный костюм, и пышные каштановые кудри - ничуть не хуже той косы-красы, которую она носила в школе. А эти, эти-то... Более-менее удержался на краю гибельной пропасти только Кешка - тот самый, мелкорослый, первым заговоривший с Надеждою. Его кожа была гладкой, черты четкие, волосы подстрижены ежиком, зубы целы. И глаза - темно-карие, яркие - выглядят молодо. Вот только сам взгляд... такая в нем усталость... - Узнала, недотрога? - глухо пророкотал Матвей, и она кивнула: - С трудом. - Да, - пожевав губами, молвил тот. - Время - оно, знаешь... А тут жизнь такая, что... и в рот, и в зад без отдыху. Непристойное слово он произнес легко, привычно, и тут же сопроводил его цвотистым шлейфом отборной матерщины.
|