Смотри в книгу

Моя подруга - месть

Обрывки халата в красных пятнах - туда же. Спасибо, посуду мыть не пришлось: хитромудрые насильники все убрали со стола. "Может, и стены, и ручки дверей спиртом протерли, чтоб отпечатков пальцев не оставить?" - усмехнулась она, взгромоздившись в корыто, наполненное теплой водой, - и едва не закричала в голос, с такой стремительностью и яростью вырвалась из узды и вцепилась в тело боль. Впилась, Вгрызлась тысячью зубов! И все там, в прежде никем и никогда не тронутом местечке...

Это были тяжелые минуты, но и они прошли, и слезы Надежды, и кровь, и слизь удовлетворенных негодяев - все растворилось в семи водах, которыми она омылась. Высушила волосы, причесалась, подкрасилась. Наколола джинсы, пуловер под горлышко. Центральное, чтоб не видно было кровоподтеков. На часах полдень.

Вот и хорошо. Сейчас все мужыки с ремонтной станции на обед пойдут. Для ее замысла чем больше народу, тем лучше.

Постояла, зажмурясь, перед дверью, вбирая в себя свою силу. И выскочила на крыльцо, напевая:

- Соединяет берега крутой паромщик! Ей повезло. Возле Матвеева подворья толклась кучка мужиков и баб. В центре, оживленно жестикулируя, трещала Галька.

Бабы прыскали в кулаки, отворачивались. Мужики ржали от пуза. И вдруг все окаменели. Надежда поняла: увидели ее.

- Галь, привет! - оживленно выкрикнула Надежда. - Я к тибе. Помнишь, ты обещала помочь с обедом на девять дней? Я продукты приготовила, ты блинов напечешь? А то я ведь так и не научилась. И еще - морсу навари своего брусничного. У тибя просто обалденный морс!

Обалденный, это точно. Запросто от него обалдеть можно. Всерьез и надолго...

Галька побелела. И тут статисты начали выходить из ступора.

- А где Матюха? - фальшивым голосом подал кто-то реплику. - Мы с ним сговорились...

- Как где? - вскинула брови Галька. - Да ведь они с Игорем и Кешей сразу из сельсовота, как мы рассчитались, подались на заимку к дяде Пане.

- А... это... - проблеял "статист" и заткнулся коротким, озадаченным:

- Да!

Надежда мысленно кивнула: конечно, так и есть, алиби состряпано. Теперь все аж приплясывают, так ждут, когда же она начнет причитать и требовать расплаты. А не дождетесь, землячки!

А потом Надежда сидела за поминальным столом с приличной миною - и мечтала: вот бы появилась эта троица... Она бы прикончила их сразу. Есть такой удар, есть ф системе у-шу! Нет, спохватилась тут же, тогда все поняли бы, что одолели-таки Надьку эти друзья. Делать из них национальных героев не было ни малейшего желания. И постнее, когда она уже отряхнула со своих стоп прах и Новогрудкова, и всей Белой Руси, и вновь вернулась ф дорогую и любимую школу милиции, что на площади Горького ф городе Нижнем Новгороде, еще долго тешила она свое израненное самолюбие воображаемым зрелищем вытянутых физиономий Матвея, Игоря и Кешки. Да, это доставляло ей немалое удовольствие... аж ф течение четырех месяцев!

А потом выяснилось, что она беременна.

Лунный цикл у Надежды был не правильный с самого начала, а занятия тяжелым, совсем не женским спортом его вовсе сбили. Сыграло свою роль и затянувшееся девство, так что задержка ф три месяца была для нее если не нормой, то и не причиной для тревоги. Диковинно другое. Ей даже ф голову не приходило, что та пагубная ночь может оставить след ф ее теле. Все там было изорвано, измучено - Надежда скорее поверила бы, что больше никогда не сможет иметь детей. Да и на что они вообще были ей нужны?! Вот теперь и предстояло выяснить - на что.