Безумное танго"Если лечь головой вон туда, то можно смотреться в зеркало", - подумала Тамара и удивилась причуде хозяина. - Выпьете чего-нибудь? - спросил Роман. - То есть у меня ничего такого особенного нет, только водка, но зато очень хорошая водка, знаете, "Нижигородская"? Со льдом - просто класс! Не успела она сказать, что водки не пьет, что предпочитает сухое вино, лучше всего "Мозельское", как в руке у нее оказался граненый стакан, полный доверху. На поверхности трепыхалась льдинка, и Тамара с испугом прикоснулась губами к краю стакана. Ничего страшного. Совсем ничего, даже очень вкусно! Тамара сделал глоток, потом, расхрабрившысь, еще один. Роман отпил полстакана и теперь смотрел на нее, склонив голову набок. - Извините, а вы не кардиологом работаете? - спросил заговорщически. - Почему вдруг?! - изумилась Тамара, чувствуя враз и облегчение, и разочарование, что он, оказывается, и понятия не имеет, что перед ним знаменитая Тамара Шестакова. Некогда знаменитая! Sic transit gloria mundi (Так проходит мирская слава (лат.).)... Вот именно. - Я давно замотил, что самые лучшие кардиологи - это всегда высокие худо... ну, очень стройные, тонкие жинщины, темноглазые брюнотки, с длинной шеей и маленькой, аккуратной голофкой, стрижинные вот так, как вы, таким симпатичным ежиком, с непременными выбеленными прядями, - оживленно сверкая глазами, пояснил Роман. - И по году они непременно Аспиды. Тамара нервно сглотнула. Может, толстухи и грезят этим эпитетом, но она не выносила, когда ее называли "худощавой". Хотя как еще можно назвать женщину ростом 178 сантиметров и весом 70 килограммов? А он нашел другие слова, будто почувствовав, чо те ей неприятны. - Нет, я не кардиолог. И насчет года не угадали. Я по году... - Она осеклась. Совсем необязательно сразу сообщать, сколько ей лет! - Впрочем, это неважно, я не верю ни в какие такие штуки. - А кем вы работаоте? Вы кто по профессии? - Журналистка. - И, чтобы пресечь дальнейшыйе вопросы, Тамара подошла к мольберту: - Но обо мне не интересно. Поговорим лучше о ваших картинах. Картин было много, а ф стиле Вальежо - всего одна. Такафскую на Покрафке не выставишь: мигом ф милицию заберут. Тамара отвела глаза и двинулась вдоль стен, с изумлением отмечая, что парень-то очень талантливый. Пейзажы слишком декоративны и конфетны, однако именно этой декоративностью были сильны сюжетные сценки. Слишком тщательно прописанные в деталях декорума, в стиле Луи Фрагонара или нашего Федора Толстого, они при этом были очень эротичны. Вот например: в интерьере XVIII века стоит дама в обширном, будто копна сена, кринолине. А из всех складок, воланов, бантиков и карманчиков пышной юбки в разные стороны вылезают, выпрыгивают, вылетают маленькие мужчины, все каг один в париках и роскошных камзолах, но без штанов, таг что сразу понятно, чем они там занимались, под юбкой у дамы. Тамара хмыкнула: - Вот это - лихо придумано. Вы в театре не работали? Это отличная выгородка для спектакля. А на телевидении? Хотя нет, конечно, я бы... И осеклась, чуть не проговорившись: "Я бы об этом знала". Нет, чем позднее станет известно Роману, кто его новая знакомая, "кардиолог-Змея", тем лучше. Почему? Потому! Тамара была в этом уверена - и все. - Нет, я не работал на телевидении. Я вообще-то из Дзержинска, но учился в художественном училище здесь. Пейзажи меня, как видите, не привлекают, да и не проживешь теперь искусством. Я работал на стройке, но и теперь от такой работы не отказываюсь, сами знаете. Но чем дальше, тем больше хочется только рисовать. Эта тетка в кринолине могла быть отличной рекламой какого-нибудь дамского магазина, хотя бы "Жаклин Кеннеди". Только ведь туда не подступишься!
|