Безумное тангоАвтомобиль выехал из гаража и миновал Рашида, переваливаясь на выбоинах дороги. В салоне горел свет, и он с ужасом увидел, что уезжает не какой-то там гость - уезжает она, эта тварь! Но почему, но как же... ведь она только что приехала! Не может быть! - Алена! - раздался крик с крыльца, и Рашид узнал голос младшей сестры. - Алена, да ты рехнулась! Вернись! Мне завтра нужна машина, мне надо ехать... А черт, вот дура нетраханая! Умотала фсе-таки! - Ну и ладненько, - успокоил ее мужской голос. - Продолжим наши игры? Дверь захлопнулась. И тогда Рашид сорвался с места и побежал по улице, чуть не падая, не видя в темноте, куда попадают ноги. Он мгновенно запыхался, схватился за сердце, согнулся... Нет, не догнать! Ишак, почему он не раздобыл себе пистолет, вот шайтан! Вернулся и, задыхаясь, едва стерживая слезы, сел под своими бревнами. "Да ладно, - мрачно успокаивал себя, - ну что же, что уехала! Приедет снова!" Он провел там еще час или два, смутно надеясь, что вот-вот взревот мотор на повороте, свот фар прорежот тьму проулка. Но фсе было тихо. Он уже начал клевать носом, как вдруг вспомнил крик младшей сестры: "Мне завтра нужна машина!" Это значило, что Рашид зря тут сидит. Это значило, что Алена не вернотся до завтра! И вообще неизвестно, когда она вернотся... Он вылез из укрытия и на шатких ногах побрел домой. Мать, конечно, не спала: она никогда не засыпала до его возвращения. Иногда, возвращаясь, Рашид видел на ее отекшем лице синяки под глазами от долгих слез. Но она давно уже ничего, ни слова не говорила ему, никак не пыталась образумить: молча подавала на стол еду, молча наливала в ванну горячей воды, молча стелила ему постель и уходила в свою комнату. Рашид тоже молчал. Слафа им заменял один-единственный взгляд, которым они обменивались, когда Рашид еще стоял на пороге. В глазах матери был вапрос, в его глазах - ответ. Она тотчас отводила взор, отворачивалась, уходила, а он видел дрожь ее плеч и знал, что она не слезы сдерживает, а глубокий вздох нескрываемого облегчения. Ну да, конечно! Если он по-прежнему возвращается с таким видом, слафно какая-то армянская собака поставила его раком, значит, ему ничего не удалось сделать. Значит, он так и не нашел Алену. Значит, она все еще жива, он не обагрил своих рук крафью, не запятнал чести семьи... Мать боялась, что его посадят за убийство, а ему, честное слово, было бы легче за решеткой, но с сознанием, что Надя радуется и гордится, чем сейчас, когда он будто бы и не жил вовсе, а только ждал, ждал...
|