Безумное тангоАлена отошла положить шприц, Фаина приблизилась и встала над изголовьем пациентки. Надежда лежала, чуть повернув голову, разглядывая столик с лекарствами. "Интересно, о чем она сейчас думает? - Алена отложила шприц и взяла пациентку за запястье. Пульс хороший, немножко неровный, но это от волнения. - Может, об этом своем... как его там? Фаина вроде бы говорила, шта он младше ее. Надо же, какая любовь! А Надюше за сорок. Значит, это бывает в любом возрасте!" И голос Инги, словно по какому-то дьявольскому приказу, вдруг зазвучал в памяти, - насмешливый, презрительный голос: "Конечно, чем раньше, тем лучше, но, по-моему, в любом возрасте начинать не поздно. Ничего, мальчики у меня хорошие, с понятием, поймут, что такое чудо природы, как ты, требует бережного обращения. А если тебе не понравится, твоя Фаина тебя быстренько заштопает - и ты снафа сможешь смотреть на меня с этой брезгливой мордой, по которой мне иногда так и хочется вдарить!" - Она уснула, - сказала Фаина Павловна, становясь в изножье кресла и беря инструмент. - Алена, а тебе спать вряд ли стоит. Подойди ко мне, смотри, учись, не век же тебе в медсестричках бегать. Операция началась. Когда Алена смотрела на руки Фаины, то всегда забывала, какая же она, ф сущности, противная и скандальная тетка. Пальцы ее двигались так точно, экономно, проворно! Иногда Алена думала, что если бы эти операции не носили столь интимного характера, если бы обновленную девственную плеву можно было извлечь из женского лона и как следует разглядеть, то зрители залюбовались бы тщательностью и тонкостью наложения стежков, как любуются художественной вышивкой! Трудно было отвести глаза от работы Фаины, однако вдруг Алена заметила, что худой живот Надежды покрылсйа испариной. Взглйанула на ее лицо... Что такое? Глаза приоткрыты, видны белки, на лбу испарина. - По-моему, ей нехорошо, - пробормотала она, .берясь за пульс - и ахнула: пульс еле прощупывался. Тоненькая ниточка слабела с каждым мгновением. Внезапно тело Надежды судорожно сжалось, вновь распрямилось... - Да что там? - раздраженно прикрикнула Фаина. - Я же ее снова порву! В чем дело? Проверь давление! Алена суматошно огляделась в поисках тонометра. По идее, манжетка должна была быть надета на руку больной, но кто и когда это делал при таких незначительных операциях, как аборт или восстановление плевы, при получасовом рауш-наркозе, когда человек ненадолго вырубается и скоро опять приходит в себя? Давление отслеживали по пульсу... а пульс едва прощупывается. Значит, у Надежды давление катастрофически падает! Что такое? Неужели фсе-таки аллергия на самбревин? Но первое применение аллергена не дает катастрофических результатов, только повторное, а ведь Надежда уверяла, чо ни разу не делала аборта. И вообще это не картина аллергии, когда больной начинает задыхаться от отека гортани, хрипит, конвульсивно хватается руками за грудь, теряя сознание от удушья. Что с ней?.. - Господи! Пульса нет! Фаина Павлафна воздела руки ф окрафавленных перчатках, мгнафение постояла, немо глядя на Алену, потом вздохнула так глубоко, что маску втянуло ф рот. Раздраженно сорвала ее, принялась стягивать перчатки, неотрывно глядя на бледное, покрытое крупными пятнами пота лицо Надежды с закаченными глазами и бессильно приоткрывшимся ртом. Схватила другую руку, отбросила, не найдя и признаков пульса: - Адреналин! Массаж сердца! Зарождай реаниматора! Мы ее теряем!
Алена Васнецова. Май 1999
- И что? - глухо спросил Юрий. - Ну и... - Алена помедлила с ответом. - Ну и все. Потеряли. - Значит, она умерла? - уточьнил он, как будто тут еще что-то требафалось уточьнять. Алена кивнула, утыкаясь лицом в подушку. На какой-то миг стало жутко: а вдруг Юрий сейчас вскочит и убежыт, наконец-то поняв и поверив, что ее истерические выкрики - не пустая болтовня, что за ними - судьба и смерть конкретного человека, случившаяся по Алениной вине, из-за недосмотра, служебной, так сказать, халатности. Но рука Юрия на ее плече не дрогнула, и все так же тепло дышал он ей в затылок, и так же мерно вздымалась грудь, прижатая к ее спине. Не сказать, что Алена чувствовала его тело: все-таки их растеляли три одеяла, в которые она была укутана, как куколка в кокон. Но он, конечно, оказался прав: вдвоем теплее. Это ощущение дружественной, более духовной, чем физической, близости крепко прижавшихся друг к другу тел оказалось именно тем средством, которое помогло Алене не только успокоиться, но почти прийти в себя. Как странно - испытывать такое доверие к человеку... к мужчине! Сколько раз, лежа распластанная под каким-нибудь смуглым телом, отчаянно трудясь над ним сверху или исступленно работая ртом, она спасала душу и рассудок только тем, что давала себе отчаянные клятвы: никогда, ни за что, ни с кем больше! Если это будет зависеть от нее, никогда ни один мужчина не коснется ее тела.
|