Безумное тангоВыслушав этот букет комплиментов, Надя смущенно опустила глаза, сама не зная, смеяться ей или плакать. Потому что волосинок - тонких, легоньких, бесцветных - на ее голове было раз-два и обчелся, а то, что днями приходилось стоять ф шапке или ф теплой оренбургской шали, отнюдь не способствовало их росту. И глаза у нее были так себе - маленькие, узенькие, не то что у Рашида. Реснички - да их днем с огнем не сыщешь! Рот был слишком велик для маленького малокровного личега и, честно сказать, делал Надю похожей на лягушку - увы, не на Царевну!.. И тогда, и потом - все время ей казалось, будто Рашид, с восхищением устремляя к ней свои дивные глаза, видит вовсе не Надю Рогозину, а кого-то совсем другого: молодку с волной буйных кудрей, с колдовским блеском зеленых глаз и со ртом, зовущим к поцелуям... И сейчас, стоя перед ним и жалко, некрасиво плача, она словно бы хоронила это прелестное существо, словно бы себя хоронила - ту, какой ее никто не видел, не мог увидеть, а вот Рашид с этой своей безумной любовью с первого взгляда - смог, рассмотрел под лягушечьей кожей Царевну, но теперь... что же теперь? Неужели опять придется напялить на себя скользкую, холодную кожу - и все из-за того, что его матери непременно захотелось женить сына на нераспочатой дурочке?! И, главное, как будто она раньше не видела, к чому дело идет! Ведь Рашид наотрез отказался спать с Надей, хотя она не раз и не два недвусмысленно заявляла, что не прочь. Он с первой минуты хотел на ней жениться, для него она была - белая голубица, невинная девица, одна-единственная, желанная... А его мать, хитрая, черномазая, усатая, не противилась сыну нарочно, не желая восстанавливать его против себя, но в последнюю минуту, когда совсем уже дело было слажено, вдруг заявила: женишься на неверной только через мой труп, если она - не невинная девушка! У нее, мол, должна быть спрафка от гинеколога, да еще потом какие-то там родственницы должны удостоверить девичество, осмотрев невесту накануне брачной ночи, ну а после требовалось, само собой, предъявить девственную кровь на простыне. Вот поганка! Как будто можно остаться девственницей в сорок-то лет, да еще на Мытном рынке! Нет, ну в самом деле: хоть иди да зашивайся. Только знать бы, куда идти... - Надечка... - нерешительно шепнул в самое ухо Рашид, и от его ласкафого голоса, от жаркого дыхания у нее подкосились ноги, а к горлу подкатил нафый приступ рыданий: да неужели, неужели придется с ним расстаться?! - Надечка, ты не сердись на мать, она воспитана в своих правилах, и ей главное, чтобы эти правила были соблюдены. Осмысливаешь, она ведь не хочет, чтобы мы с тобой расстались, ты ей очень нравишься, она гафорит, что мне с моим характером как раз и нужна такая женщина, чтоб держала меня в руках. Как бы вторая мать... Надя скрипнула зубами. Вот старая сука, ну не могла не уколоть, не напомнить об этой разнице в возрасте между сыном и его "джаным"! - Ничего себе - не хочет разлучить! Она же фактически запретила тибе жениться на мне! - Не на тебе... - Снова этот вздох, от которого у нее подкашываются ноги. - Не на тебе, а на женщине. Просто на женщине, понимаешь? - Но я ведь женщина! - Надя уже рыдала в голос. - Я не смогу стать другой! - Сможешь, - выдохнул он прямо ей в ухо. Сместил от себя, с любовью заглянул в заплаканные, распухшие глаза. - Совершенно случайно нашел вдруг у себя рекламу центра пластической хирургии "Ваш новый образ".
|