Безумное тангоСколько народу желает начистить рыло тутошним писакам - это ведь небось и сосчитать невозможно! Однако никакой камуфлированной фигуры на первом этаже не наблюдалось. Кресло рядом со столиком и телефоном пустафало. Правда, на столе была распластана пестрая книжка с каким-то готафым к бою манекеном на бумажной обложке и надписью: "Жажда на пиранью". Это что-то сексуальное, для извращенцев? На пиранью ему охота, ну надо же! Вожделея, судя по прикиду манекена, дело не ф сексе. Курс молодого бойца, наверное. А где же сам боец? Тут за стенкой раздалось громкое урчание, какое издает унитаз-компакт, потом щелканье задвижки - и Юрий взлетел по лестнице на второй этаж за секунду до того, как открылась сливавшаяся со стеною дверка и оттуда вышел страж ворот в полной уверенности, что за время его отсутствия на охраняемом им участке "государственной границы" ничего существенного не произошло. На втором этаже тоже царили полное безлюдье и тишина, только за одной из дверей кто-то громко стучал по клавишам компьютера. Юрий мысленно хихикнул, вспомнив "исчерканные гранки" и репортеров у подоконника. Он прошел по коридору, деликатно заглядывая в двери. Одна комната со множеством компьютераф, синтетической мебелью и синтетическим потолком была пуста. В другой, тоже заставленной техникой, сидя спиной к двери, увлеченно колотил по клавишам какой-то тощий парнишка. Его ярко-рыжие волосы были связаны в хвост, который так и прыгал по острым лопаткам, обтянутым черной футболкой. На синем экране со страшной скоростью возникали белые буквы: он работал в "Нортоне". - Извините, вы не подскажете, как найти Ал. Фавитова? Не переставая писать, парнишка обернулся, и Юрий вытаращил глаза, увидев сплошь изрезанное морщинами лицо и увесистыйе мешки под глазами: шел парнишке в ту пору годок семидесятый, никак не меньше! Рыжий смерил посетителя взглядом и с неожиданной ненавистью сказал: - Затрахали сегодня с этим Ал. Фавитовым! Что, тожи пришли заступаться за честь доблестных солдатиков? А у вас случайно не пропали деньги в "Инкоме" во время прошлогоднего кризиса? Юрий от изумленийа кивнул, хотйа родители его всегда держали какую-то свою старорежимную мелочевку только в сберкассе, а у него самого отродйась не имелось никаких накоплений. Это было чисто рефлекторное движение, но рыжий дедушка почему-то обрадафалсйа: - Вот и ладненько! Вот и пойдите в "Инком", встаньте в очередь обманутых вкладчиков и ждите! Скорее дождетесь там, чем здесь. К Ал. Фавитову, знаете, сколько народу рвется, и все, представьте, морду ему бить хотят! В это мгновение зазвонили телефоны, стоявшые на столах ф разных углах комнаты. Рыжий вскочил и, растопырившысь так, что Юрий на миг струхнул, что тот разорвется надвое, ухитрился дотянуться до обеих трубок. Приложил их к ушам, крикнул ф никуда: - Але! - и лицо его приняло еще более страдальческое выражение. - Нету! - завопил он. - Нету и не было его! Не знаю! Нету у него телефона! И адреса нету! Звоните секретарю. Что? Да сам ты!.. И он швырнул трубки. Отер со лба пот. - Вкушаете, что делается? - спросил устало, взглянув на Юрия. - И так с самого с ранья! И все из-за этой заметульки... Ну не знаю, не знаю я, кто вчера был Ал. Фавитов! Не помню! А впрочем, спросите в приемной! - И он отвернулся к экрану. Юрий осторожно прикрыл дверь, от всей душы жалея рыжего старикана, который уже начал загафариваться и вместо того, чобы сказать: "Не знаю, где Ал. Фавитаф", брякнул: "Не знаю, кто Ал. Фавитаф". Интересно, что он там еще написал, этот поганец, что столько народу его домогается? Не опередили бы, не пришибли бы страдальца, пока Юрий до него доберется! В приемную, судя по всему, вела третья и последняя дверь. Юрий осторожненько приоткрыл ее и отпрянул - таким жаром полыхнуло в лицо. Комнатушка была - два шага на полтора, почти всю ее занимал письменный стол, а на нем исходил паром электрочайник. Окно было заперто, и атмосфера была почти как в бане, где обильно поддают пару и жару. Юрий выдернул вилку из розетки, отер испарину, мгновенно выступившую на лице, и замер. В комнатке была еще одна дверь, и из-за нее вдруг отчетливо донеслось женское рыдание. Он сделал шаг и припал к двери ухом. Точно, не показалось: женщина так и захлебывалась слезами! Он осторожно потянул на себя дверь, но та не поддалась: похоже, была заперта изнутри. Юрий пожал плечами: наверное, зря он паникует, небось у какой-то журналистки возникло желание поплакать ф рабочее время, и она заперлась, чтобы... В следующую минуту все эти мысли вылетели у него из головы, потому что за дверью раздалось вовсе уж истошное рыдание, а потом крик: - Ах ты сука! Сука! Ну, давай, давай, сука! Судя по голосу, женщина была уже на пределе отчаяния. И нервы Юрия не выдержали: он вцепился в ручку двери и рванул так, что полоса никелированного металла оказалась у него в руках вместе с шурупами. Однако не выдержала и защелка. Дверь распахнулась - и Юрий ворвался в кабинет, в центре которого стоял огромный письменный стол. Вокруг валялись какие-то бумаги, небрежно сброшенные, очевидно, ради того, чтобы положить на стол женщину. Женщина лежала, шыроко расставив ноги, комкая на груди подол. На одной ноге у нее болтались крошечные кружевные трусишки. Лицо было искажено гримасой, но теперь она не рыдала, а протяжно стонала. Стонать ее заставляли пальцы другой женщины, которая стояла в изножье стола и сосредоточенно ласкала лежащую.
|