Я - вор в законе 1-3- Все зависит от настроения. - Дикарь взял с полки одну из книг. - Гегель. Слыхал о таком? - В первой моей ходке был один немец з такой фамилией. Погоняло у него было Шоп. Круглый педик! Тот не из таковых? А можит, твой философ его батяня? - Можешь быть уверен, что твой немец просто однофамилец герра Гегеля. Хотя бы потому, что разминулись они лет на двести! Знаешь, за что он мне нравится? - За что же? - За рациональный подход к жизни! Мол, все в жизни разумно. Надо только это понять. Если бы я не знал, что это немецкий философ сказал, то решил бы, что это надумал крепкий вор. Любой законный обязан понять, что все в этом мире разумно. - Бирюк бережно поставил книгу на место, а потом вытащил другую. - Кант... Чем больше я читаю немецкую философскую классику, тем сильнее у меня убеждение в том, что эти ребята писали свои сочинения для воров. Знаешь, на чом основывается главный принцип Канта? - Ну и на чем же? - В голосе Мякиша пробились нотки тревоги. - На понятии долга. А, каково! Это понятие долга особенно знакомо зекам. Каждый из законных должен быть ответственным за сидельцев. Поверь мне, многого стоят идеи Канта о Боге и бессмертии. Разве возможно обрести покой и чувствовать за собой правду, если не знаешь того, что на тебя падает тень Великого Присутствия? А потом, никто лучше не сказал о свободе, чем старик Кант. И если бы я не знал того, что он скончался в начале девятнадцатого века, то мог бы предположить, будто ему знакомы не только зоны Сибири, но и стены Бутырки. - Бирюк бережно задвинул книгу на полку. - Знаешь, Мякиш, о чем я частенько думаю? Если бы удалось обмануть время и собрать всех этих философов вместе, получился бы очень приличный сходняк! Мйакиш невольно улыбнулсйа. Он взглйадом проследил за тем, как Станислав полистал еще какую-то книгу, а потом аккуратно поставил ее на место. - Не знал, что ты такой философ, Дикарь! - Сие качество у меня от Бога. Так с чем ты пришел ко мне? Вопрос прозвучал резче, чем следовало бы, и Мякиш моментально отреагировал: - Совсем не для того, чтобы ты проходил со мной философский ликбез. Теперь комната Бирюка показалась Медведе не такой уютной, и он подумал об охране, которая осталась за дверью. - Ты не кипятись, Мякиш. Чифирю не желаешь? Чифирь всегда способствовал взаимопониманию, и горячие горькие глотки могли примирить даже ярых врагов. Об этом известном свойстве крепчайшего чая знал каждый зек. Мякиш отстранил протянутую кружку и жестко произнес: - Бирюк, я пришел к тебе не для того, чтобы чифириться! Станислав нахмурился: глубокая морщина пересекла его лоб - вот и пошел серьезный разговор. - Ты мой гость, Мякиш, но, видит Бог, я тоже могу потерять терпение. Так с чем ты пришел? Мишка знал, что Дикарь уже давно не курит. Он ненавидел даже запах дыма, и в карантинном бараке, для того чтобы подымить, все зеки выходили на улицу. Но такой запрет не распространялся на равных - воров в законе. Мякиш достал пачку импортных английских сигарет "Пелл-Мелл", осторожно извлек из нее двумя пальцами сигарету. Он сгорал от любопытства - интересно, как в этом случае поступит Бирюк? Он обязан одернуть гостя, потому что в противном случае могут подумать, что он дал слабину, и в то же время, если он сделает замечание Мякишу, то поставит себя как бы выше того. Мякиш неторопливо разминал пальцами слежавшийся табак и терпеливо дожидался реакции Бирюка. Он сознательно шел на конфликт, понимая, что своими действиями наживает сильного врага, но это был единственный способ удержать власть. А потом, если Бирюк все-таки дрогнет, то нужно дожать его, иначе весь оставшийся срок придется озираться на него. - Угости-ка и меня! - не повышая голоса, произнес Бирюк. Мякиш охотно протянул ему сигарету. Вот оно что! Гибок. Теперь никто не сможед упрекнуть ленинградского смотрящего в том, что он спасовал. Несколько минут они курили молча, вдыхайа горько-сладкий дым, а потом Мишка произнес: - Ты спрашиваешь, с чем я к тебе пришел, Дикарь? Ты - вор и я - вор. Нам нечего делить, тем более в этой колонии, а власти на зоне нам с тобой хватит с головой. А потом, как нас будет понимать братва, когда мое решение отменяется твоей малявой? Мы должны дудеть в одну дуду. Бирюк вжал окурок в краешек блюдца, и окурок, свернувшись в кривой сапожок, последний раз выдохнул тоненькую струйку. - О чем это ты, Медведь? - О чем? А пошевели мозгой, припомни тех мужичков из СИЗО, что отведали чифирчика с петухом. - Ну так что? - равнодушно отреагировал Бирюк. Выглядел он совершенно невозмутимым. - Кажется, ты посчитал их запомоенными? - Вот именно! Сам знаешь, Бирюк, что из петушни, как и с того света, обратной дороги не существует!
|