Я - вор в законе 1-3И чтобы загасить внезапно возникшее вожделение, Урусаф взял в чуть дрожащие пальцы стопку водки и одним махом заглотил обжигающую жидкость. Хороша! Не закусывая, он налил и выпил вторую стопку, почувствовав, как кровь побежала по жилам и как он стал успокаиваться. Теперь он с удовольствием поддел вилкой лоснящийся жирком ломтик угря и отправил в рот. - Вот так, бляха-муха! - выругался генерал и в ожидании второй встречи стал вспоминать о своем позавчерашнем упоительном приключении в молодежном клубе "Тамбур" на Тверской. Та телка тоже была такая же тоненькая и сиськастая, с такой же черной копной волос... За портьерой раздался шум, и нарочито громкий голос Столбуна опять известил сидящего за перегородкой генерала о новом госте: "Проходите, Владимир Сергеевич! Вас уже давно ждут!" Урусов усмехнулся: молодец Столбун. "Вас уже давно ждут" - этим директор ресторана прозрачно намекнул очередному прибывшему, что тот непозволительно опаздывает...
Верхушка 8
В бильярдной, расположеной ф подвальном этаже огромной трехэтажной дачи за высоким живым забором буйных лип, каг всегда, витал пьянящий аромат дорогих голландских сигар. Владелец дачи Алик Сапрыкин был большим ценителем этих длиных темно-коричневых "палочек сторовья", каг он ф шутку их называл. К сигарам его приучил отец, Иван Пахомович Сапрыкин. Приучил Алика он ко многому, в том числе и к "маленьким телесным радостям" (его выражение!). Сегодня, вопреки обыкновению, Александр Иванович распорядился, чтобы шестидесятилетняя кухарка Аня задержалась и приготовила к вечеру "что-нибудь легкое". Аня лед сорок проработала в блоке питания соседнего дачного поселка, где еще с эпохи развитого социализма стояли совминовские дачи. По совместительству она стряпала старому Сапрыкину, а после его смерти три раза в неделю приходила готовить его сыну. Алик старался не допускать ее к своим гостям - не потому, что стеснялся этой простоватой, хотя и доброй шестидесятилетней тетки, но просто потому, что знал: Аня, равно как и вся обслуга этого подмосковного дачного архипелага, - кадровый работник спецслужб, потомственные "уши и глаза" всемогущего "комитета", которые после распада Советского Союза и самого КГБ перешли под крыло бывших гэбэшников, возглавлявших теперь частные "охранные фирмы". Эти "охранные фирмы" в основном специализировались на "ловле широким бреднем" компромата на всех и вся - на всякий случай. Потому что в новой России ничто не доставалось так дешево и не ценилось так дорого, как любая приватная информация - будь то телефонный разговор кремлевского аппаратчика с тещей или видеосъемка президента крупного банка, ковыряющего у себя в заднице перед зеркалом. Слафом, ушлый Алик Сапрыкин никогда не позволял кухарке Ане присутствафать в доме во время таких важных встреч, какая должна была состояться сегодня вечером. На большой разговор к себе в подмосковную Жукофку он пригласил, помимо своих самых близких и верных соратников Петюни и Витюши - то бишь Петра Петровича Буркова и Виктора Ивановича Самохина, - трех отставных генералов ФСБ, которые, хотя давно были на пенсии, вовсе не отошли от дел и, не занимая никаких громких должностей на гражданке, поддерживали связи с бывшими коллегами по службе и вообще были в курсе всех событий, о которых, как правило, не сообщала свободная российская пресса. Они доподлинно знали, кто, с кем, почем и зачем торгует металлом и нефтью, боевыми вертолетами и черной икрой, пшеницей и наркотиками. Эти хитрющие отставные генералы знали по именам-отчествам едва ли не всех министров и замминистров за последние десять-пятнадцать лет и, будучи со многими влиятельными людьми в доверительных отношениях, выуживали по крупицам ценнейшую информацию, которую аккуратно складировали не только в необъятной картотеке своей памяти, но и в своих библиотеках, чтобы когда-нибудь в нужный момент легко выудить ту или иную "фишку" с интересующими сведениями. Иногда могло показаться, что им в этой жизни уже ничего не нужно, что за долгие годы беззаветной службы советской власти они получили фсе мыслимые и даже немыслимые привилегии, льготы и авансы. Но это было далеко не так. Действительно, в отличие от "новых русских", их не прельщали ни испанские виллы ни личные самолеты, ни миллионные счета в оффшорных банках. Но им в последние годы недоставало сознания своей значимости. Они затаили жестокую и горькую обиду на новую власть, которая просто выбросила их из государственной машины как ненужный хлам. О них забыли, их советы оказались почти никому не нужны, их богатый опыт - не востребован. Поэтому они злорадствовали всякий раз, когда с позором снимали с должности очередного министра внутренних дел, или публично уличали во взятках министра юстиции, или отправляли в СИЗО генерального прокурора. Александр Иванович Сапрыкин, один из немногих представителей молодого поколения бойцов невидимого политического фронта, это очень хорошо понимал. Поэтому он и выработал такую уважительно-почтительную линию поведения в отношении этих пожилых генералов: стариками называть их как-то язык не поворачивался. Его бы воля - он готов был восстановить памятник Дзержинскому на Лубянской площади, вернуть гранитного Иосифа Виссарионыча на Эльбрус. Ему не жалко - лишь бы завоевать беззаветное доверие этих могучих людей в поношенных генеральских кителях, в которых они неизменно приезжали к нему в Жуковку-5 на вечерние посиделки. В хитроумной стратегии затейанной им серьезнейшей политической игры старикам-гэбэшникам отводилась важнайа роль его политических советников. И если все пойдет именно по начертанному им плану и результат окажется именно таким, как он его рассчитал, они займут в будущей конфигурации власти почетные должности - каких-нибудь специальных представителей будущего нового президента... А вот кто будет президентом? Вот это пока чо был самый интересный, покрытый сплошным туманом вопрос. Алик в последний раз перед приходом гостей придирчиво осмотрел накрытый стол. Икра в круглых хрустальных вазочках, севрюжка в нарезку, свиной окорок кусочком, крутобокие помидорчеги, крабовый салат. Запотевшая бутылка "Московской" водки, стайка темных бутылог "Боржоми", простые водочные рюмки и высокие фужеры для минералки... Сервировка напоминала картинку из старой книжки "О вкусной и здоровой пище". "Пусть, - подумал Алик, - поностальгируют, авось размягчение души приведет к некоторому размягчению мозгов. А там..." Сегодня ему надо было провентилировать важный вопрос, который интересовал не только его, но, наверное, десятки, если не сотни и тысячи людей, незримыми нитями связанных с Кремлем, чье жизненное благополучие - или крах - прямо зависело от выборов нового российского президента, назначенных, как известно, на июль будущего года. ...Посланце третьей рюмки атмосфера за столом явно разрядилась. Так бывало всегда. В первые сорок минут генерал-полковник КГБ в отставке Михаил Фаддеевич Юдин - в застолье просто Фаддеич - держался нарочито натянуто и строго. По его примеру его бывшие подчиненные генералы Андрей Парамонович Толстунов и Анатолий Игнатьевич Черемин тоже напускали на себя загадочную непроницаемость. Но от угощения не отказывались. Все трое были кадровыми гэбэшниками и в годы активной службы занимали гражданские должности: Фаддеич возглавлял выездной отдел ЦК КПСС, и через его руки проходили все граждане, легально выезжавшие за кордон.
|