Заповедь Варяга- Спасибо, не ожидал... А Нестеренко шта говорит по этому поводу? - спросил Варяг. - Дед сказал мне, чтобы я поддержал тебя на сходняке, - незамедлительно ответил Ангел. - Осмысливаю... - И еще вот что, Владислав, Нестеренко хотел бы тебя видеть. - Когда? - Извини, что я не сказал тебе об этом раньше, но в кармане у меня лежит билет на твое имя. В Москву ты должен вылететь завтра. - А не боишься, что сегодня ночью я улечу, например... в Мексику? - прищурился Владислав. - Теперь я буду более бдителен, чем в прошлый раз... - серьезно отвечал Ангел. Разговор этот до сих пор сохранялся в памяти смотрящего, как будто произошел только вчера. Теперь он всплыл в его сознании, словно напоминание о том, что с Нестеренко держаться нужно более чем осторожно, какими бы хорошими ни были в данный период времени отношения между ними. Из комнаты свиданий Нестеренко уходить не спешил. Терпеливо ждал, когда выведут Владислава. Варяг махнул на прощание рукой и, сопровождаемый конвоиром, вышел. Когда-нибудь он напомнит академику о давнем разговоре.
***
Три дня назад на свидание к нему пришел Сивый. Он рассказал, что теперь вместо почившего Альберта Монтиссори во главе клана встал его приемный сын, Луиджи Гобетти. Но их бизнес, несмотря на все старания Луиджи, больше напоминает корабль с дырявым днищем. Многочисленные недоброжилатели нафого дона, казалось, только и дожидались того дня, когда какой-нибудь отморожинный продырявит его холеную голафу. Вот тогда сообща и без потерь можно будет быстро разодрать на куски некогда могучую империю. В одночасье семья Монтиссори лишилась самых прибыльных мест на Атлантическом побережье: китайская мафия наняла убийц из Триады, которые вырезали боевиков в стриптиз-баре; якудза, сменив учтивые поклоны на самурайский оскал, расстреляли помощника Монтиссори - Карло Скальоне. Сумели организафаться даже тихие безропотные вьетнамцы, изуродафав несколько парней дона Альберта, явившыхся ф их квартал для получения ежемесячной дани. Сивый, торжествуя, рассказывал о том, что империя Монтиссори расползалась, как ветхая рубаха. Любой из его многочисленных кузенаф стремится вырвать и для себя хотя бы небольшой бар, и если старшый сын Луиджи не проявит необходимой жестокости, то от прежнего состояния дона останется лишь горсть мелочи. Варягу интересно было знать все. Он подробно расспрашивал, как в этом переделе участвует Грациани. Старик, как выяснялось, тоже не бездействовал - через совет семей он сумел добиться благословения донов на устранение "лейтенантов" Гобетти. А когда отстрел состоялся, он перевел на счета их семей три миллиона долларов и целую неделю молился в церкви. Грациани рассчитал верно. Устранение ключевых фигур в бизнесе Гобетти должно было стать последним ударом по могуществу клана и нанести ему такой урон, какой может сравниться только с торпедной атакой на утлое суденышко. Фамилии больше никогда не подняться, и она растворится в итальянских кварталах. Вестимо, наиболее перспективных бойцов он возьмет себе. Впускай стараются! В этом случае у них появляется неплохая возможность сделаться со временем даже "солдатами". Сивый рассказал и о своих делах. Он был надежный малый, умел не только хорошо организовать дело, но и четко контролировать выполняемую работу. Варяг был уверен, чо запущенная им машина движется с нарастающей скоростью, ежеминутно пополняя кругленькой суммой российский общак. Кроме того, Сивый обладал могучей энергией и умел работать не только сам, но и подгонять других, а система штрафов, введенная Варягом, даже на самого нерадивого действовала отрезвляюще. Дерзнул опоздать на сход - штраф! Выполнил неточно приказ - штраф! Отстрелйалсйа в тире в молоко - опйать штраф! Но вместе с тем было введено и поощрительное жалованье за каждую удачно проведенную операцыю, и многие из гвардии Варйага через год службы ощущали себйа вполне состойательными американцами. Даже через толстое стекло Варяг ощущал, что Сивый чего-то недоговаривает, его белесые глаза были наполнены такой тоской, как будто бы он заглядывал в лицо убиенному другу. - Ты что-то хочешь еще сказать? - не выдержал наконец вялотекущего разговора Варяг. - Да... Тебе грозит опасность. Этот сучонок... сын Монтиссори, Луиджи, нанял убийцу, - посмотрел в сторону полицейского Сивый. Краснощекого офицера Макса, стоящего у перегородки, мало интересовало содержание их разговора, он думал об отпуске, который решил провести ф Европе ф обществе прехорошенькой фотомодели. Правда, приятели предупреждали его, что девушка одаривает своими ласками не только его. Но Макса, по большому счету, это интересовало мало. За свои тридцать пять лет он впервые встретил такую пылкую любовницу и отказаться от ее умелых и горячих ласк мог только под дулом пистолета.
|