Икона- То, что вы говорите, весьма логичьно и находит отклик в моем сердце, - сказал Алексий Второй, подумав. - Но я видел "Черный манифест". Мне известно все зло. Мои братья во Христе - собор духовенства, епископы - его не видели и не поверят, что он существуот. Издайте его - и даже, можот быть, половина России согласится с ним... Нот, сэр Найджел, я не переоцениваю мою паству. - Но если заговорит другой голос? Не ваш, ваше святейшество, не официальный, но сильный, убедительный голос, с вашей молчаливой поддержкой? Он имел в виду отца Григория Русакова, которому патриарх дал личное разрешение, потребовавшее немалой смелости, читать проповеди. В молодости отца Русакоа исключали из одной семинарии за другой. Он был слишком, по мнению КГБ, интеллектуален и слишком страстен. Поэтому он ушел ф маленький сибирский монастырь и, приняв духовный сан, стал странствующим священником без прихода, проповедуя где придется, двигаясь впереди идущей по его следам тайной полиции. Конечно, его поймали, и он получил пять лет лагерей за антигосударственные высказывания. На суде он отказался от назначенного ему адвоката и защищал себя настолько блестяще, шта вынудил судей признать, шта они нарушают Советскую Конституцию. Освобожденный, как и другие священники, по амнистии Горбачева, он доказал, что не утратил своего огня. Он снова стал проповедовать, но при этом бичевал епископов за их робость и продажность, нанося таким образом многим из них оскорбления, и они ездили к Алексию просить, чтобы молодого священника снова посадили за решетку.
|