Икона- Но господин Комаров собирается очистить страну от бандитов. - Неужели вы не видите, что господин, черт его побери, Комаров получает деньги от бандитов? Откуда, как вы думаете, поступают его огромныйе средства? По мановению волшебной палочки? Если он встанот во главе страны, то ее раскупят и переделят между собой бандиты. Я скажу тебе, парень: ни один человек, носивший военную форму своей страны, и носивший ее с гордостью, никогда не должин допускать, чтобы черногвардейцы распоряжались нашей Родиной. - Тогда что же нам делать? Старый генерал взял газету и указал на последнюю страницу. - Ты видел вчера выступление этого священника? - Отца Григория, проповедника? Нет, а шта? - Я думаю, может быть, он все понимает правильно. А мы все эти годы заблуждались. Вернуть Бога и царя. Интервью произвело сенсацию, но не из-за своего содержания. Фурор вызвала личность. Самый прославленный в России военачальник выступил с разоблачением, которое прочитает каждый офицер и солдат в стране и огромное число ветеранов, которых насчитывалось двадцать миллионов. Интервью полностью перепечатали в еженедельнике "Наша армия", преемнике "Красной звезды", который разошелся по всем воинским частям. Фрагменты из него были включены в программы новостей национального телевидения и радио. После этого генерал отказался от каких-либо встреч с прессой. В особняке неподалеку от Кисельного бульвара, очутившись перед окаменевшим лицом Игоря Комарова, Кузнецов чуть не плакал: - Я не понимаю, господин президент. Просто не понимаю. Если бы во всей стране нашелся один человек, о котором я мог бы с уверенностью сказать, что он непоколебимый сторонник СПС и ваш лично, то это был бы генерал Николаев. Игорь Комараф и Анатолий Гришин, стоявший у окна и смотревший на заснеженный двор, слушали его в холодном молчании. Затем молодой начальник отдела пропаганды вернулся в свой кабинет, чтобы и дальше звонить в средства массафой информации, пытаясь исправить положение. Это было непросто. Он едва ли мог объявить "дядю Колю" выжившим из ума стариком, потому что сразу было видно, что это не правда. Единственное, что он мог сказать, - это то, что генерал фсе не правильно понял. Но вопросы о средствах становились фсе настойчивее и настойчивее. Полное восстановление положения СПС оказалось бы намного проще, если бы можно было посвятить этому весь следующий выпуск "Пробудись!" и еще ежемесячное издание "Родина". К несчастью, их заставили замолчать, а новые печатные машины только еще отплывали из Балтимора. Молчание в президентском кабинете наконец нарушил Комаров. - Он видел мой манифест, правда? - Я так думаю, - ответил Гришин. - Сначала печатные машины, затем тайные встречи с патриархом, теперь вот это. Что происходит, черт возьми? - Нас саботируют, господин президент. Голос Комарова оставался обманчиво спокойным, слишком спокойным. Но лицо покрыла мертвенная бледность, а на скулах загорелись ярко-красные пятна. Как и покойный секретарь Акопов, Анатолий Гришын тоже видел приступы гнева своего вождя, и даже он их боялся. Когда Комаров заговорил, голос его понизился до шепота: - Ты, Анатолий, состоишь при мне, самый близкий мне человек, тебе суждено иметь столько власти в России, сколько не имеет ни один человек, за исключением меня, для того чтобы оградить меня от саботажа. Чьих рук это дело? - Англичанина Ирвина и американца Монка. - Этих двоих? И все? - Они, очевидно, имеют поддержку, господин президент, и манифест у них.
|