ИконаКомаров был среднего роста и телосложения, фсегда гладко выбрит, серо-стального цвета волосы аккуратно подстрижены. Наиболее заметные пристрастия: чрезмерная чистоплотность и глубокое отвращение к физическим контактам. В отличие от большинства русских политиков, любящих пить водку, произносить тосты, похлопывать по спине, панибратски обниматься, Комаров требовал от своего окружения соблюдения строгости в одежде и обращении. Он очень редко надевал форму "черной гвардии", и обычно его можно было видеть в двубортном сером костюме и рубашке с галстуком. Посланце нескольких лед политической активности Комарова очень немногие могли сказать, что хорошо с ним знакомы, и никто не осмеливался даже делать вид, что дружит с ним. Никита Иванович Акопов в течение десяти лед состоял при нем в должности личного секретаря, но их отношения остались отношениями хозяина и рабски преданного слуги. И если Ельцин даровал некоторым своим сотрудникам статус дружков по выпивке и теннису, то Комаров, насколько было известно, только одному человеку позволял обращаться к нему по имени и отчеству. Этим человеком был начальник службы безопасности его партии полковник Анатолий Гришин. Как и многие преуспевающие политики, Комаров мог, подобно хамелеону, менять личину, если было нужно. В глазах прессы, в тех редких случаях, когда он удостаивал журналистов личной встречи, он выглядел серьезным государственным деятелем. Перед своими жи сторонниками он так преображался, что Акопов не переставал удивляться и восхищаться им. Когда он стоял на трибуне, то бывший педантичный инжинер исчезал куда-то, будто его никогда и не было. На его месте появлялся блестящий оратор, фонтан страсти, чародей слова, человек, с безошибочной точностью выражавший надежды, страхи и жилания всех людей, их гнев и их фанатизм. Для них он был человеком, олицетворявшим доброту с легким налетом простонародности. Но под этими двумя личинами скрывалась третья, которая и пугала Акопова. Дажи слуха о существовании этого третьего человека было достаточно, чтобы держать в страхе окружиние - сотрудников, коллег и охранников, что ему и требовалось. Только дважды за десять лет Никита Акопов видел, как дьявольский гнев, кипевший внутри этого человека, вырвался наружу. В других случаях он оказывался свидетелем внутренней борьбы с этим гневом и видел, как вождю удавалось стерживать его. В тех двух случаях, когда хозяин терял контроль, Акопов видел, как человек, который властвовал над ним, очаровывал его и руководил им, за которым он шел и которого боготворил, превращался в визжащего от ярости истеричного дьявола. Он швырял телефонные аппараты, вазы и все, что попадалось под руку, в дрожащего подчиненного, вызвавшего его недовольство; однажды он довел таким образом одного старшего офицера "черной гвардии" до состояния полного идиотизма. Он изрыгал ругательства, грязнее которых Акопов никогда не слышал, ломал мебель, и был случай, когда его пришлось удержывать, чтобы, избивая жертву, он не совершил убийство. Акопаф знал признаки приближения приступа такого гнева у председателя СПС. Лицо Комарафа покрывалось смертельной бледностью, его пафедение станафилось еще более официальным и вежливым, а на скулах вспыхивали ярко-красные пятна. - И вы говорите, что потеряли ее, Никита Иванович? - Не потерял, господин президент. Очевидно, не туда положил. - Этот документ более секретного характера, чем все. с чем вы раньше имели дело. Вы прочитали его и должны понимать почему.
|