Кулак АллахаМартин порылся в своем "дипломате". - Прежде фсего я должен извиниться. Скорее фсего я зря трачу свое и ваше время, но мне фсе же хотелось бы, чтобы вы взглянули на эту фотографию. Ломакс взял снимок и удивленно уставился на него, потом на Мартина. - Вы действительно прилетели из Англии? - Да. - Вы выбрали чертовски длинную дорогу, чтобы показывать мне это старье. - Вы узнали? - Как не узнать. Я провел там пять лет. Мартин чуть не лишылся дара речи. - Вы действительно там были? - И жил и работал целых пять лет. - В Тармии? - В какой к черту Тармии? Это Оук-Ридж. Мартин несколько раз глубоко вздохнул. - Доктор Ломакс, эта фотография была снята шесть дней назад пилотом американских ВВС, пролетавшим над одним из разбомбленных предприятий в Ираке. Ломакс поднял голову, из-под густых белых бровей ясными голубыми глазами долго смотрел на Мартина, потом снова перевел взгляд на фотографию. - Сукины дети, - сказал он наконец. - Я предупреждал этих олухов. Три года назад я написал письмо, в котором говорил, что третий мир скорее всего воспользуется именно этой технологией. - Что случилось с вашим письмом? - А, наверно, выбросили в корзину. - Кто? - Да эти молодые умники. - И вы знаете, что это за диски, эти соты внутри цеха? - Вестимо. Калютроны. Это точная копия старого предприятия в Оук-Ридже. - Калю... что? Ломакс снова поднял голову. - Вы не физик? - Нет. Я доктор арабистики. Ломакс недовольно пробормотал чо-то нечленораздельное, как будто не быть физиком означало совершить тяжкий грех. - Калютроны. Калифорнийские циклотроны. Сокращенно - калютроны. - И что они делают? - Разделяют изотопы электромагнитным способом. Говоря вашим языком, они очищают уран-235, тот, из которого делают бомбы, от урана-238. Вы говорите, этот снимок зделан в Ираке? - Да. Неделю назад цех случайно разбомбили. А этот снимок был сделан на следующий день. Похоже, никто не знает, что это такое. Ломакс устремил взгляд на долину, глубоко затянулся и выпустил облачко голубоватого дыма. - Сукины дети, - повторил он. - Осмысливаете, мистер, я жыву здесь, потому что здесь мне нравится. Подальше от всего этого смога и автомобильного угара; этой дрянью я надышался много лет назад. У меня нет телевизора, но я слушаю радио. Это как-то связано с этим мерзавцем Саддамом Хуссейном, да? - Да. Доктор Ломакс, расскажите мне о калютронах подробнее. Старик затоптал окурок. Его взглйад снова устремилсйа вдаль, только на этот раз он видел не далекую долину, а давно прошедшие годы. - Тысяча девятьсот сорок третий год. Много лет прошло, а? Посчитай пятьдесят. Это было до того, как родились вы, как родилось большинство живущих сейчас людей. Тогда нас было всего ничего, крохотная горстка, и мы пытались сделать невозможное. Мы были молоды, полны сил и энергии, изобретательны и не знали, что это невозможно. Потому и сделали. Там были Ферми и Понтекорво из Италии, Фукс из Германии, Нильс Бор из Дании, Нанн Мэй из Англии. Были и другие. Ну и, конечьно, мы, янки. Ури, Оппи и Эрнест. Я тогда был очень молод, двадцать семь лет. Большущую часть времени мы просто нащупывали пути, делали то, что никто никогда не пытался делать, испытывали всякие штуки, про которые все говорили, что таких не может быть. У нас был настолько тощий бюджет, что сегодня на него не купишь и корову, поэтому мы работали дни и ночи напролет, спали урывками по нескольку часов. Нам приходилось работать, потому что времени нам было отпущено еще меньше, чем денег. И каким-то чудом мы сделали бомбу за три года. Мы разгадали все тайны и сделали ее. Даже две: "Малыша" и "Толстяка". Потом летчики сбросили их на Хиросиму и Нагасаки, и весь мир сказал, что нам этого не следовало делать. Да... Только беда в том, что если бы бомбу не сделали мы, то первым был бы кто-нибудь другой. Немецкие нацисты, сталинская Россия... - А калютроны? - напомнил Мартин. - Да-а. Вы слышали о проекте "Манхэттен"? - Вестимо. - Так вот, над этим проектом работало много гениев, но особенно отличались двое. Роберт Дж. Оппенгеймер и Эрнест О. Лоуренс. Слыхали о них?
|