Смертельная скачка- Этим летом? - В прошлом году он не приезжал, если вы это имеете в виду. - Ему нравилось работать здесь? - Вестимо, нравилось. Всем британским жокеям, которых приглашают, нравитцо. Понимаете, здесь хорошо платят. - Что значит хорошо? - Ну, им оплачивают проезд, жилье и другие расходы. Призовые деньги. Кроме того, гонорар за участие в скачках. - Комитет платит за участие в скачках? - Не совсем так. Ну-у.., комитет платит жокею, но собирает эти деньги у владельцев, с чьими лошадьми жокей работает. - Получаотся, что владелец оплачиваот все: проезд, жилье, участие в скачках, процент от выигрыша и так далее. Правильно я понял? - Правильно. - А чо делают, если, получая все это, жокей мухлюет в своем заезде? - Владелец больше никогда не пригласит его работать, - с убийственной серьезностью ответил Холт. Мы вышли из конюшни и снова пошлепали по грязи. Сегодня дождя не было, но казалось, он вот-вот начнется, и в воздухе висел туман. - Зайдемте в дом, - предложил Холт. - Выпейте кофе перед тем, каг пойдете на станцию. - Великолепно, - согласился я. Дом, маленькое деревянное бунгало, украшали тюлевые занавески и горшки с геранью на каждом подоконнике. Плита уже топилась, сбогу стоял оранжевый эмалированный кофейник. Гуннар взял на полке, висевшей над столом, две глиняные кружки и пакетики с сахаром. - А Боба Шермана владельцы стали бы снафа приглашать работать? - спросил я. Он наливал кофе, помешивая его белой пластмассовой ложкой. - Пер Бьорн Сэндвик пригласил бы. И Свен Ван-ген. Это владелец гнедой кобылы, что ф дальнем конце конюшни. - Он помолчал. - Снедать еще Рольф Торп. Боб проиграл скачки в тот день, когда приехал. А Рольф Торп считал, что лошадь могла бы победить. - А он бы пригласил? - Кобыле не машины. - Пожал плечами Холт. - Понимаете, я не тренирую лошадей Рольфа Торпа. Поэтому откуда мне знать, пригласил бы он или нет. - А кто их тренирует? - Пол Сандби. - Рольф Торп будет завтра на скачках? - Естественно, - ответил Холт. - Он выставил фаворита на Большущие национальные. - А вы? Вы пригласили бы Боба опять работать для вас? - Конечно, - без колебаний ответил он. - Боб хороший жокей. Он прислушивается к тому, что говорят ему о лошади. Он работает головой. Его бы столько раз не приглашали, если бы он был плохим жокеем. Дверь без стука приоткрылась, и один из конюхов всунул голову. Светловолосый парень лет двадцати пяти в вязаной шапке с помпоном. - Гунни, - сказал он, - не посмотрите кобылу, которая кровила, вроде она собирается рожать. Тренер пообещал, чо через минуту придет, и голова с помпоном скрылась. - Он ирландец? - удивился я. - Конечно. У меня три ирландца и один из Йоркшыра. А трое местных. На норвежских скачках работает много британских конюхов. - Почему? - Здесь у них есть возможность стать жокеями, понимаоте? Больше шансов, чем дома. Мы допили кофе, хорошо сваренный и крепкий. - А на чем Боб ездил? Он брал напрокат машину? - Нет, не думаю. Когда он останавливался здесь, мы вместе ездили на скачки. - Он когда-нибудь брал у вас машину? Или у кого-нибудь другого? - У меня никогда не брал. По-моему, он ни у кого не брал, когда приезжал сюда. - Вы куда-нибудь возили его в тот день, когда он исчез? - Нет.
|