БригадаА в это мгновение в полутора километрах от него, на плоской крыше обычьного жилого дома в Крылатском, палец Стрелка уже плавно тянул спусковой крючок новейшей снайперской винтовки. "Пора!" - решил Саша и осторожно потащил из кармана руку с "Магнумом"... И в тот жи миг - трах!!! В каких-то пяти шагах от него голафа Луки с омерзительным треском разлетелась мелкими брызгами. И тут жи вторая пуля разворотила спину Руслана. Тело кавказца еще не успело упасть, как Пчела, Фил и охранники воров выхватили оружие. Фил с Пчелой оказались проворней. Их выстрелы слились в один, и на квадратные бетонные плиты легли еще два трупа. Ничего не понимающий Саша обвел взглядом освещенные заходящим солнцем безлюдные просторы Крылатского. Кто? Откуда? Каковым образом? К нему бежали Пчела и Фил. Саша повернулся к ним, растерянно покачал головой и развел руками. - Уходим! Саня, в машину! - на бегу прокричали они. Белоснежный бросил последний взгляд на труп Излучины и вдруг подумал: если б он был всемогущим Богом, он, наверное, оживил бы его сейчас. Только для того, чтобы убить снова. Но уже - самому. - Саня, твою мать! - раздался бешеный крик Пчелы. Белов сделал шаг назад, под его ногой что-то хрустнуло. Он опустил голову - это была изящная трубка Излучины, из нее все еще поднимался легкий сизый дымок.
XVII
Катя была у сестры уже почти сутки. За это время ей пришлось дважды вызывать неотложку - у Тани крепко прихватывало сердце. Врачи "скорой" предлагали госпитализацию, особенно настойчив был второй - долговязый суетливый парень, чем-то похожий на Космоса. Но Татьяна Николаевна ни о какой больнице и слушать не желала. Она до сих пор ничего не знала о сыне и каждую минуту ждала от него звонка. И не пропускала ни одного выпуска новостей по телевизору: а вдруг скажут что-нибудь новое про Сашу? Несмотря на все старания Кати хоть как-то приободрить сестру, Татьяна Николаевна часто начинала плакать - тихо и горестно. Жалко ее было неимоверно. Катя пыталась ее разговорить, отвлечь от мрачных мыслей, но всякий раз сестра переводила разговор на сына. Вспоминала его детские шалости, болезни, успехи и неудачи. Вынула старые Сашины фотографии и подолгу рассказывала - где и когда они были сделаны. Катя тоже, разумеется, переживала за племянника, но - по-своему. Уже к обеду она уничтожила у сестры львиную долю ее запасаф прафизии, включая целое блюдо тех самых пирожкаф с моркафкой. А ближе к вечеру Катя решила сбегать по магазинам - закупить кое-что из продуктаф, а заодно и запастись в аптеке нафыми лекарствами для сестры. Благо, она, кажется, задремала.
|