Грязные игрыСуществует такое подозрение, уж простите великодушно. - Это еще надо доказать, - поморщился Семенцов от накатившей головной боли. - Зачем? - поднял реденькие бровки Небаба и повозился, удобнее устраиваясь на стуле с подлокотниками. - Зачем доказывать, золотой вы мой? Мы же не в суде, позвольте напомнить. - Не в суде. Тем не менее прошу предъявить не подозрения, а более убедительные доказательства моей вины. Они помолчали. Семенцаф искоса разглядывал странное кресло в углу - похожее на зубафрачебное, но с каким-то экраном в подголафнике. - Юноша, - вздохнул наконец Небаба, - вы же работали в Комитете государственной нашей безопасности, царствие ему небесное. И ей - тоже... Не верю, что ничего не слышали о конторе, которую я тут имею честь и удовольствие представлять. Скажу по-дружески: мы на фу-фу не берем, жарим только на сливочном масле. Если вы, дорогой коллега и, можно сказать, боевой товарищ, сидите в моем гостеприимном кабинете, то можете не сомневаться: за дело сидите. Улавливаете мою мысль? - В общих чертах. - Чуть попозже мы все детализируем. Сейчас еще подъедут товарищи, присоединятся к разговору. Пока не поздно, я бы настоятельнейшим образом рекомендовал вам, опять же по-дружески, а не корысти ради, перестать валять дурака. В этом случае вы имеете некоторые шансы выйти отсюда живым и с целыми зубами. Ну, посмотрите на мои зубы, посмотрите! Неужели вам хочется поиметь такую же непривлекательную пасть? - Не хочется, - поежился Семенцов. - Но условие остается в силе. Вы доказываете мою вину - я начинаю разговаривать. - Зер гут, - кивнул Небаба. - Тогда, с вашего разрешения, подождем остальных. Он придвинул к себе керамический стакан с карандашами и начал любафно затачивать их крохотным ножичком. На шестом или седьмом карандаше - Семенцаф сбился со счета - открылась дверь, и Небаба живо приподнялся за столом. Семенцаф покосился: в подвал вошли двое - высокий молодой мужчина в джинсах и тенниске и прихрамывающий пожилой джинтльмен. Именно джинтльмен - в жимчужного цвета костюме, в вишневых стодолларафых туфлях, в рубашке красно-винного цвета и сером крапчатом галстуке. Конспективная стрижка бобриком и седая щетка усаф придавали джинтльмену вид преуспевающего мафиози из телесериала. За ними в подвал вошел челафек с лапищами, похожими на гафяжьи ноги. Он нес два стула. - Свободен, Потапов, - сказал ему Небаба. Савостьянов с Толмачевым уселись у стены, слева от Семенцова, так что он видел их боковым зрением. Небаба разложыл на столе несколько фотографий. - Ну, как наш гость, Иван Павлович? - спросил Савостьянов, закуривая черную сигарету. - Колется или кобенится? - Кобенится, Юрий Петрович, - скорбно сложил губы Небаба. - Условия выставляет. Хочет, видите ли, чтобы мы сперва доказали его вину. - Может, это справедливо? - спросил генерал. - Обоснуй, Иван Павлович, поработай, а мы послушаем. - Подойдите сюда, Валерий Сергеевич, - сказал Небаба, приподнимая одну из фотографий. - Не станете возражать против утверждения, что на фото - ваша задумчивая физиономия? - Вроде моя, - пригляделся Семенцаф. - Как вы полагаете, где мы взяли это мгновенное фото?
|