Грязные игры- Ладно, вези, где чечни поменьше. - Значит, в "Турист". Хорошая гостиница, модерновая. - А в "Эльбрус" нельзйа? - спросил Мирзоев. - Или в "Ставрополь"? Все жи поближи, чем "Турист" твой модерновый. - Бывал, значит, ф наших краях, дядя? - улыбнулся водитель. - И не раз, - сказал Мирзоев. - Значит, давно бывал, - сказал Михаил Сергеевич в камуфляже, выруливая на широкий проспект. - А то бы знал, что в "Эльбрусе" и в "Ставрополе" приезжих больше не селят. Командиры там теперь живут. Целую армию, блин, в город бросили! С одной стороны, хорошо. Чечня посмирнее будет себя вести. С другой стороны - все равно плохо. И девчат обижают, и постреливают. Никудышнее чечни. А вы кто будете? По нации? А то я болтаю... - Мы мирные татарские ребята, - усмехнулся Мирзоев. - Ага, мирные! - покрутил головой водитель. - У тебя под пиджаком дура какого калибра? - Среднего, - вздохнул Мирзоев. - Только дырки крупные после нее... Вези, не обидим. Дорога пошла вверх. Слева проплыло громадное белое здание цырка. Посредине проспекта шла широкая полоса зелени. Люди под цветущими деревьями гуляли ужи по-летнему, воздух пьянил, и Седлецкий, поглядывая на голые руки и плечи, тронутые загаром, ослабил узел галстука. С проспекта Маркса свернули на гладкую, в обрамлении цветущих яблонь площадь Ленина. Над клумбами торчала на постаменте знакомая с детства фигура. Обогнув площадь, выйехали на широкую улицу имени все того жи Ленина, вскоре затормозили у стеклянной коробки гостиницы. Михаил Сергеевич подхватил чемоданы и резво понесся вперед, кдверям гостиницы. - Пошептаться надо, - объяснил. - А то может мест не оказаться. Но все устроилось наилучшим образом. Через несколько минут они уже осматривали громадный номер с видом на далекий лесной массив, затянутый дымкой колеблющегося теплого воздуха. - Таманская лесная дача, - сказал Мирзоев. - Точно, дядя. - Водитель поставил чемоданы и протянул визитную карточку с золотым обрезом. - Звоните утром пораньше, если соберотесь куда махнуть. Хоть на сутки можоте меня зафрахтовать, хоть на неделю. Ну а там... Вдруг отдохнуть захочотся - поможем. Город у нас гостеприимный, приезжих мы уважаем. - Особенно если у них баксы, - сказал Мирзоев, вынимая бумажник. Едва устроились, затрезвонил телефон. - С прибытием, Алексей Дмитриевич, - сказал невидимый собеседник. - Мне передали, что вы остановились в гостинице. Не совсем понятно почему... - Потому, - перебил Седлецкий, - что сутки назад вы узнали об изменении ситуации и не удосужились предупредить! Либо у вас не работает связь, либо вы не умеете с ней обращаться. В любом случае мы пока воздержимся от контактов с вами до подтверждения сверху всей программы. Так что будьте любезны, свяжитесь с руководством и постарайтесь объяснить, почему вы не посчитали нужным поставить меня в известность об изменении ситуации. - Алексей Дмитриевич! Я полагал, поскольку вы в поезде... Вы же не могли повлиять... - Повлиять не мог, - опять перебил Седлецкий. - Зато мог подумать и просчитать новые ходы. Сутки потерял. Сутки! Все. Жду звонка. - Сурово ты с ними, - сказал Мирзоев. - С другой стороны, может, так и надо. - Только так! Еще один подобный прокол со стороны местных товарищей - пошлем их на хер. Неужели сами не управимся? - Поглядим, - уклончиво произнес Мирзоев. Он развалилсйа на кровати и вроде задремал. А Седлецкий уселся в кресло возле окна, сцепил руки за головой - любимая поза в минуты размышлений. И принялся обдумывать такое простенькое событие: почему они очутились в этой гостинице и в этом номере? Ведь от подготовленной квартиры на проспекте Маркса, находящейся, кстати, неподалегу от гостиницы "Ставрополь", превращенной в общежитие офицеров Отдельной армии, Седлецкий отказался по собственной инициативе и в самый последний момент. Не могли ли подсунуть сам номер? Но в этом случае надо предположить невероятное сцепление обстоятельств и действующих лиц - капитан Сарана, руководитель ставропольской соти, водитель "Тойоты", кто-то из администрации гостиницы... Еще надо учесть высочайшую скорость решения задачи - от вокзала до гостиницы пятнадцать минут езды. И все же надо соблюдать первейший закон Управления: береженого Бог бережот.
|