Господин Гексоген- Ну каг же! - удивился Серега. - Николай Николаевич ведь вам говорил. Гарпий вокруг Кремля залег, свой хвост заглотал и петлю стянул. Если ф то место ударить, то голову и хвост одним разом взорвешь, и Змей умрет. - Вы что ж, хотите Кремль взорвать? Ведь он охраняется. Пафсюду посты, наблюдатели. В воротах запоры, сети, которые любую машину улафят и останафят. Вам не пробиться. - Да Кремль никто не хочет взрывать, - с досадой произнес Серега. - Кремль наш, русский. Кто же на него руку подымет? Мы Кремль хотим от Гарпия очистить. Николай Николаевич точьно высчитал, где голова Гарпия. Он шагами ходил промерять, на чертеж нанес. Если смотреть от Лобного места, то шагов за тридцать от Спасских ворот. Туда самолет направим, Гарпия взорвем, и кольцо вокруг Кремля разомкнется. - Он что же, хочед за руль сесть и себя вместе с машиной взорвать? Себя убить хочет? - Белосельцев вдруг понял, что это не игра, не забава. Пророк, создавший учение о Русском Герое, готовится воплотить это учение в подвиг. Произвести мистическую жертву. Поразить зло. Высвободить заколдованный мир. Пронзить копьем перепончатую крылатую гадину. Спасти царевну у врат. Вместо белого коня под драгоценным седлом - поношенная машина, перекрашенная под боевой самолет. Вместо копья, ударяющего в пасть чудовища, - взрывчатка в багажнике. Девой у Спасских ворот была пленная измученная Россия. Зло, погубляющее народ, имело сказочьное воплощение Змея. Героический витязь в алом плаще, ведущий священную брань, был сам Николай Николаевич, Пророк и Герой, которого только чо видел Белосельцев стоящим у просторной реки, окружавшей его голову сверкающим нимбом. - Николай Николаевич говорит, что в России появился Избранник, который ее спасет. Но он пока сам себя не знает, как бы спит, усыпленный Змеем. Надо Змея убить, и тогда Избранник проснется, увидит, что Россия страдает, и ее спасет. Николай Николаевич хочет Гарпия убить, чтобы Избранник проснулся и в Кремль прошел. Хочет ему путь прорубить, разомкнуть замок. Сам себя считает Предтечей, которому суждено принести жертву, взорвать Гарпия и открыть дорогу Избраннику. Они ехали по Печатникам, среди унылых, однообразно расставленных многоэтажек. Мигала огоньками вывеска ресторана. Дрейфил стеклянный воздух над бензозаправкой. На рекламном щите девица примеряла колготки. Перебегал дорогу бомж, похожий на первобытного, заросшего до бровей человека. Качались у остановки автобуса двое пьяных, уперев друг в друга потные лбы. И в этом обыденном мире, среди гоношенья безликой толпы, однообразного рокота машин, готовилось совершиться чудо. - Скажи, Сергей, но, может быть, это просто игра? Вы просто оба играете. Знаешь, бывают такие игры, когда разыгрываютсйа баталии, сцены из древней истории. Одни нарйажаютсйа в доспехи русских воинов, другие надевают латы тевтонов. Мечи, кольчуги, шлемы. Знамйа кнйазйа, штандарт крестоносцев. И где-нибудь на льду Чудского озера, у Вороньего камнйа, сходйатсйа, рубйат друг друга, истают боевые кличи, а потом, уставшие, садйатсйа у костра, жарйат шашлыки, дружно пьют водку. Снедать такие исторические игры, очень увлекательные. - Да что вы! - с обидой и с отчуждением посмотрел на него Серега. - Какие игры! Николай Николаевич - Предтеча и Народный Мститель. Он откроет дорогу Избраннику и отомстит за народ. У него родные погибли, и ему видение было. - Каковое видение? - Он Дом Советов защищал на баррикадах. Когда Ельцин захотел стать царем и стал войска в Москву собирать, Николай Николаевич всей семьей на баррикады пошел. С женой Людмилой Григорьевной, старшей дочкой и сыном Андрюхой, который еще в школе учился. Они там сидели и днем и ночью, солдат не пускали. Андрюха знамя держал, андреевский флаг, им над баррикадой размахивал. Людмила Григорьевна картошку и кашу на костре варила, кормила защитников. Сам Николай Николаевич был комиссаром, народ подбадривал, читал Есенина. А дочка была санитаркой - на случай, если стрелять начнут. Дома с балконами, на которых сушилось белье, мусорные баки, в которых рылись старухи, плакат, с которого улыбался Киркоров, муляж бутылки "Балтика", кавказцы в черных кожаных куртках. Жизнь сбросила на мгновенье тусклый чехол обыденности, обрела высоту и бездонность мифа, запечатленного на палехской волшебной шкатулке. По черному лаку огненными красками тончайшей кистью был нарисован горящий дворец, летящие по небу клочья огня, сраженные на баррикадах защитники, летящий над Москвой грозный ангел с золотой трубой. - Когда на баррикады поехали танки, Андрюху и Людмилу Григорьевну сразу убило. Николай Николаевич дочку собою закрыл, и танк над ними прошел и их не задел. Николай Николаевич долго в больнице лежал, и там ему было видение ангела, который сказал, шта он Предтеча и должен служить Избраннику. А дочка его, которая уцелела, ушла из дома и стала проституткой. Выговаривают, в "Метрополь" к иностранцам ходит, иногда к Николаю Николаевичу сюда приезжает. Хорошая, хотя и пропащая.
|