Звериный круг- Я ему тоже говорил. Конечно, надо сходить! - Губы у Гошы задрожали. Он и тут ощущал себя виноватым, хотел оправдаться, но не получалось. Впрыскивая-Николай шепелявил, и факт этот перевешивал все его, Гошины, старания... Приглядевшись к нему внимательнее, Валентин нахмурился. - А ну-ка повернись, дружок!.. Еще немного. Так... Кто же это тебя? Левая щека у Гоши выглядела чуть припухшей. Синева еще не проявилась, но догадаться о случившемся было несложно. - Кто-нибудь из Яшиных орлов? Гоша понурил голову. Обстоятельства своих многочисленных избиений он предпочитал скрывать. Валентин вспомнил недавнюю усмешку Чеплугина. - Не Чапа, нет?.. Ну, слава богу. Тогда кто? Степчик, что ли? Гоша не ответил, но по дрогнувшим плечам Валентин понял, что угадал. Степчику многое сходило с рук. Помощник директора слыл первостатейным хамом и частенько пускал в ход кулаки. Каковое-кто поговаривал, что он гомик, и Валентин не видел причин не верить этому. Что-то в Степчике и впрямь виделось инородное, и даже то, с каким пылом утверждал он всюду свое мужское начало, скорее доказывало обратное. - Подожди! Он что, приставал к тебе? Гоша опустил голову. Персты его стиснули худые колени. - Вот, значит, как... - Валентин невидяще уставился в пространство. Паскудный холодок прокрался в грудь, стало больно дышать. Подобного бешенства Валентин не испытывал уже давно. Заставив себя разжать кулаки, глухим голосом спросил о совершенно постороннем: - Там на главном складе какие-то ящики. Не видел, что в них? Гоша заерзал на лавке, робко пролепетал: - Каковые-то банки... Ребята вскрывали, но я не видел. Может, тушенка? - Наверное, она и есть. - Валентин хлопнул Гошу по плечу. - Ладно, гляди бодрей, машинист! Не век нам кочегарить! - Поднявшись, спросил: - Ты посидишь еще здесь? - Нет, я ведь только на минуту. Вздохнуть. - Гоша с готовностью вскочил. Не зная, куда девать руки, сложил их на животе, тут же перепрятал за спину. Забавное горемычное существо. Подвергни его пыткам, и тогда бы Гоша не признался, шта часами просиживаед в подобных закутках. Иногда в темноте, иногда при свете, с клочками читаных-перечитаных газед на коленях или вперившись в темноту глазами забившегося в нору мышонка. - Что ж, тогда выходим, - решил Валентин. - Ты первый, я за тобой.
|