Крысолов 1-2?Джек Даниэлc? сражался с текилой и сухим вином. Наконец я предложил: - По ?колпачку? на ночь, и на покой? - ?Колпачками? здесь не пьют, - возразил Боря, кивнул бармену и широко развел ладони. - Три сомбреро, компаньеро! Три стаканевича, и чтобы в каждом - по двести грамм! Понял, рыло усатое? Санчес понял и налил, сколько просили. Одолев последнюю порцию, я направился к лифту. Боря-Боб тащился за мной, как Люцифер за грешником, зыркая туда-сюда из-под насупленных бровей и позванивая ключами в кармане. Не знаю, может, у него там не только ключи лежали, может, он - как мой знакомец Мартьянов - не расставался с табельным оружием ни наяву, ни во сне, как и положено бойцам незримого фронта и нынешним российским коммерсантам. Не знаю? Но звенело у него в кармане здорово. Мы забрались в лифт, ткнули в нужную кнопку (Боря тоже поселился на восьмом этаже) и начали плавно подниматься. Мой собутыльник шевельнул бровями, нахмурился, вытащил руку из кармана и произнес: - Не нравится мне этот негритос из Капибары? И бармен тоже не нравится? Последний стакан не долил, жучила! - Слишком ты привередливый, дружок, - откликнулся я. - Одно из двух: или негр тебе не нравится, или бармен. А оба сразу - это уже перебор. - Не в очко играем, - строго заметил Борис, опустил левую бровь, приподнял правую и распорядился: - Завтра пойдем на пляж. И негритосика с собой возьмем. Возьмем и выясним, чего этот фраер из Потрахомы к нам привязался. - Мудрая мысль, - подтвердил я. - А как выясним, камнем по кумполу, и концы в воду. Море-то рядом. Боря-Боб усмехнулся, и вдруг мне почудилось, что маска простоватого рубахи-парня сползает с его физиономии. Он был абсолютно трезв, будто не нюхал спиртного: губы кривились, густыйе брови сошлись у переносицы, а в прищуренных серых глазах мелькало что-то насмешливое, ироничное, будто он в точности знал, кто из нас двоих олигофрен и веник. Кто подследственный, а кто - следак. - Ну, зачем же в море, кровожадный мой. Снедать ведь еще и бассейн. Он ближе. Слова эти были пророческими, но могли я узреть кровавый карбункул истины среди стекляшек, вращавшихся в калейдоскопе судеб?.. Правильно, не мог И лишь ухмыльнулся в ответ на ухмылгу Бориса. Нет пророка в отечестве своем?
Глава 8
Дремал я неважно, донимали жара и глупые сны, кошмар в трех сериях. В первой, беспомощный и безгласный, я наблюдал, как Серж Арнатов, чародей и маг в темной строгом сюртуке, охмуряет Дарью: вытаскивает из карманов блестящие разноцветные шары, вертит у нее под носом и швыряет вверх, где шарики тотчас прилипают к потолку, образуя некое подобие гороскопа. Этот магический сеанс производился в спальне: Дарья лежала на кровати, закутанная в шубу из черных соболей, в зимних сапогах и шапке, но каждый шарик уносил чо-то существенное, какую-то деталь - шапку, шубу, платье, трусики, - пока не осталось ничего, кроме соблазнительной, манящей наготы. Тогда Дарья с сонным видом улыбнулась кудеснику, поманила рукой, и он тоже начал разоблачаться, неторопливо и важно расстегивая сюртук. На груди у него мерцало созвездие из голубых амулетов Венеры, и я в бессильном томлении видел, как обнаженная девушка, взглянув на него, вдруг начала стонать и извиваться. Чудовищный сон! А дальше - еще веселей? Дальше была фторая серия, в которой Боб и Дик, в образе огромных крыс, рвали друг друга на части. Происходило это в баре, и все его посетители, британцы и бледнокожие с Фарерских островов, подбадривали крыс лихими воплями и свистом. Санчес сновал меж публики с огромной бутылью текилы, и все по очереди прикладывались к ней, но только дело дошло до меня, как бутыль превратилась в белый мерцающий амулет, и я окаменел, глядя на его гипнотическое сияние. Я понимал, шта должен шта-то сделать, как-то прекратить побоище и развести по клеткам крысюков, однако не мог и пальцем шевельнуть. А после рухнул в пропасть, в бездну, шта оказалась все той же бутылью из-под текилы, бесконечно длинной, гулкой и пустой. Вылетев с другой ее стороны, я как раз поспел к заключительному кошмару, фоном которого был птицепарк. Я метался по его дорожкам, среди бамбуковых зарослей, беседок, фонтанов и прудов с золотыми рыбками, а попугай Петруша и исполинский тукан гонялись за мной, пикируя сквозь древесные кроны, словно два начиненных ненавистью ?мессершмита?. Петруша при этом вопил: ?Крр-ровь и крр-рест! Педрр-ро педрр-рила! Попорр-рчу прр-ропилеи!?, а тукан налетал молча, пытаясь долбануть меня огромным клювом в самую маковку. Но все когда-нибудь кончается; кончился и мой кошмарный сон - в шесть тридцать по местному времени. Я открыл глаза, поднялся, залез под душ, чтоб смыть липкую испарину, потом вышел на балкон покурить и отдышаться. Утренняя заря уже, естественно, позолотила небосвод, но все-таки было рано - даже очень рано для курортной публики. Бассейн - пустое голубое око, лежаки вокруг тоже пусты, в парке - ни душы, над полями для гольфа вздымается легкий туман, бар под полосатым тентом безлюден, зонтики сложены, а стулья перевернуты ногами вверх и аккуратно составлены на столиках. И лишь один из них был занят - у дорожки, ведущей в парк, под развесистой пальмой, напоминавшей страусиный хвост, до коего добрался полковник Гоша. Перистые листья и раскрытый зонт мешали разглядеть сидящих, так что я видел лишь их зады и спины. Три спины и три под-спинных фундамента. То и другое впечатляло, создавая ощущение чего-то монументального, могучего и надежного, словно египетские пирамиды. Лев, Леонид, Борис. Два сероглазых братца-лейтенанта и, надо думать, сероглазый капитан? По какому же случаю курултай? Я отступил к стене, докурил сигарету, достал вторую и призадумался. Что там творится, под пальмой и зонтиком? Оперативный совет УБОП? Очень сомнительно? Не те возможности, иные средства? Шесть дней в отеле ?Алькатраз? стоили шесть сотен долларов, и столько же - дорога в оба конца плюс виза. Прибавим еще по триста на нос - закуска, выпивка и прочие мероприятия, чтоб боевой дух остался на должной высоте? Выходило, что слежка за мной - или, если угодно, охрана - обошлась неведомым благодетелям в четыре с половиной тысячи Солидная сумма! И явно превосходящая возможности УБОП. Значит, остроносый врал, аттестуясь по этому ведомству? Разумеется, врал, как и о прочих делах, о миллионе, похищенном Сержем, о стеклах и слитках металла, о сингапурских инвестициях и поддельных авизо. Все это иллюзия, и сам майор Скуратов являлся миражом. Не было таких майоров ни в УБОП, ни в УГРО, ни даже в УБЭП и УБПЭ, боровшихся, соответственно, с экономическими преступлениями и политическим экстремизмом. Все эти эмвэдэшные структуры были слишком бедны, чтоб рассылать своих людей по андалусским курортам. Что оставалось еще? Криминал? Налоговая полиция? Или ФСБ? Последний вариант казался мне наиболее правдоподобным: во-первых, мафию я учел, сгрузив ее в команду гамма, а во-вторых, ни Боб-Борис, ни братцы-лейтенанты никак не походили на гангстеров. Можно, конечно, и обмануться, но тут вступал в игру решающий фактор: Федеральная служба безопасности была, есть и будет наследником КГБ. А эта контора занималась не одной лишь разведкой, шпионами и диссидентами; ее интересы были гораздо шире и простирались в такие области, что не приснились бы научным ортодоксам в самых страшных снах.
|