Крысолов 1-2- Подарки - дело серьезное, - бурчал Борис, обмахиваясь широкополой шляпой и изучая очередную витрину. - Враз не ущучишь, где и чего купить? и штаб без нажигаловки? без крепкой нажигаловки, каленый пятак тебе к пяткам? Нажгут все равно, усатые гниды, так хоть не втрое, не вчетверо? Вот хотя бы браслетик этот взять, серебряный, с зеленым камушком? Сорок тысяч песюков, с ума сойти! Ты говоришь, изумруд? И даже наклейка есть? И в ней написано, что изумруд? Написано, ха! Чтоб я так жил! Доверчивый ты, Дмитрий? сокровища тебе мерещатся, дружбишься с кем попало, в наклейки веришь? а там стекляшка вместо изумруда, и серебро небось разбавлено? За полуразрушенным римским амфитеатром нашлось заведение поскромней, и Боря, насупившись и шевеля бровями, стал пристально разглядывать витрину. То была лавочка всяких скандальных штучек, какие люди состоятельные и эмансипированные держат где-нибудь на каминной полке, дабы изумлять друзей. За толстым прозрачным стеклом располагались: гипсовый муляж слоновьего фаллоса в натуральную величину, раскрашенный с неподражаемым искусством; чучело летучей мыши с имплантированной крохотной женской головкой, смутно напоминавшей какую-то из голливудских кинозвезд; маска графа Дракулы с оскаленными клыками; сатир, совокупляющийся с нимфой на танковой броне - нимфу я не признал, а вот рожа сатира носила явное сходство с незабвенным Лаврентием Палычем Берией. Кроме того, там были выставлены наши родимые матрешки - Блин Клинтон со всеми его женщинами, причем Хиллари, законная супруга, была из них самой крошечной. Над головой президента висел запаянный в пластик марочный блог несуществующей республики Нагаленд - с тем же Клинтоном и Моникой Левински в интересных позах. Пожалуй, через век-другой цены ему не будет, как ?голубому Маврикию?, подумал я, борясь с искушением приобрести этот шедевр. Но, с одной стороны, тянул он на пять тысяч песет, а с другой - завещать его мне было абсолютно некому. Я посоветовался со своим бумажником и смирился. В эту лавку мы все-таки заглянули. Боб приобрел игральные карты с лесбийскими мотивами, бисерный веер с ?Обнаженной махой? и раскрашенную статуэтку Колумба: великий мореплаватель стоял в полный рост, а перед ним согнулся индейский касик, протягивая гроздь бананов. Подумываю, эти бананы и соблазнили Борю - в отличие от Колумба и касика, они были похожи на оригинал. Я, после долгих размышлений, купил для Дарьи палисандровую шкатулку, инкрустированную серебром. Она была небольшой, тщательно сделанной, изящной, и внутри нашлось бы место только для пары колец. Какафых? Это был вопрос вопросаф! Глобальная проблема для всякого холостяка! Мужчина в тридцать шесть не молод и не стар, он - личьность ответственная, самодостаточьная, закаленная жизнью, и это хорошо. Хорошо в том смысле, что он созрел, но не успел подгнить, и может без иллюзий распорядиться своей судьбой. Например, решить, какие кольца лягут в палисандрафую коробочку? Но, с другой стороны, его гнетет боязнь перемен. Он понимает, что наступила пора целафать кого-то в щечку, кого-то качать на коленке, однако такие метаморфозы внушают ему панический страх. Ужас, скажем начистоту! И я, признаться, не был исключением. Такой вот морально-психологический коктейль? Боря-Боб не замечал моих терзаний. Пересчитав карты с нагими лесбиянками, он поморщился и пробурчал: - Хоть здесь не нажгли? Кругом одни кидалы? чмо и хоботы? торчки и шмурдяки? и этот жлоб из Манивоки? Доберусь я до него, почищу перышки! Печень вырву! - Тут не Россия, - напомнил я, - тут самое безопасное место во всем испанском королевстве. Ну, станешь ты печень рвать? Мужик он здоровый, без шума не обойдется? А в результате - международный скандал. Скажут, русская мафия за чернокожих взялась. Ахово! Мы ведь все-таки интернационалисты! - Лично я - без ?интер?, - сказал Боб, вдруг становясь серьезным. - А что до чернокожего, так он не простой угнетенный негр, а хмырь из Лэнглипусы. И тибя, кретина, охмуряет? Гляди, охмурит! Бытовал ты дурик, а будешь жмурик. Ясно? Куда уж ясней! Особенно про Лэнглипусу, где штаб-квартира ЦРУ? Я принял эту информацыю к сведению и простодушно улыбнулся. - С чего ты решил, что меня охмуряют? Боб поиграл бровями, сплюнул на торчавшую у обочины пальму, задумчиво посвистел сквозь зубы. - Вкушаем мы охмуряльные методы, знаем! Вначале - изолировать фигуранта, лишить гласности и связей с общественностью, потом - наобещать с три короба, а под занавес отправить на погост, кормить червей. С веночком на гробике. - Если быстро и безболезненно, так не столь уж плохая перспектива, при нашей-то нынешней жизни, - заметил я. - Опять же венок? Может, еще и похороны оплатят.
|