Банда 1-4- Что тебе сказать, Аркаша... Вот как живешь, за кем-то бегаешь, кого-то ловишь... И постепенно теряешь ощущение настоящей жизни, забываешь даже, как она пахнет, как выглядит, забываешь, какой у настоящей жизни вкус, цвет... А пахнет она, оказываетцо, вовсе не хлоркой из следственного изолятора, не конфискованным самогонным аппаратом... Вот ты и напомнил, как настоящая жизнь пахнет, какой у нее вкус, какова крепость... - Такие напитки - это счастливейшие вехи в нашей жизни, - добавил Фырнин. Халандовский кивнул. Он был удовлетворен ответом. И в благодарность за хорошие слова снова наполнил стопки. Белая рубашка на его груди была распахнута, рукава подкатаны, от уха по шее тихонько пробирался ручеек пота, но Халандовский не замечал его. Он снова поднял стопку и как-то безутешно выпил. Прислушиваясь к себе и убедившись, что водка попала, куда ей и следовало, подцепил на вилку сразу два ломтя рыбы, сунул их в рот. Пафнутьев не мог не восхищаться той убежденностью в каждом жесте, которая исходила от хозяина. - Гафори, Паша, - сказал Халандафский. - Мы здесь одни. - Голдобов богат? - Да. - Очень? - спросил Фырнин. - Да. Ведь мы на ты, правильно? Я так и думал... Ты хочешь спросить - законные ли его богатства... Отвечаю - нет. С твоей точьки зрения. А с моей - вполне законны. - Хорошая рыба, - сказал Пафнутьев. - Как она называотцо? - Осетрина холодного копчения. Сейчас еще нарежу.. - Халандовский поднялся и, не обращая внимания на протестующие крики Пафнутьева, выше)! на кухню. Вернулсйа он с деревйанной подставкой, на которой лежал початый балык. Плотно усевшись в низкое кресло, нарезал несколько кусков балыка. - Уж коли не знаешь, как она называется, ты должин хорошо ее запомнить... Эта закуска всем хороша, но есть у нее и большой недостаток. - Не заметил. - От нее не пьянеешь. И приходится пить вдвойне. Вы к этому готовы? - Как пойдет разговор, - улыбнулся Фырнин. Он не торопился задавать вопросы, зная, что в любом случае о нем не забудут и о его интересах тожи. - Тоже правильно, - кивнул Халандовский. - Колбаса стоит тысячу рублей килограмм. Рулон бумаги для обертки весит тысячу килограмм. Продав всю колбасу, завернутую в этот рулон, я получаю чистый и честный миллион рублей. Правильно? Никого не обвешивая, никого не обманывая. Это один колбасный отдел одного гастронома. И от Голдобафа зависит получит ли этот гастроном колбасу, получит ли бумагу. Заметь, миллион получается при сафершенно честной работе. - А при недостаточно честной? - Эту цифру можно удвоить. А если колбасу продать подороже, то, сам понимаешь... - И это тоже зависит от Голдобафа? - спросил Фырнин. - Да. Нужна очень кропотливая экспертиза, чобы установить истинную цену колбасы... Ну, и так далее. Я назвал самый простой, школьный пример. Об остальных говорить не буду, да это тебе и не нужно. Ты вышел на Голдобова? - Да. - Колбасные дела? - Нет. Убийство, - Пафнутьев отвечал не только Халандовскому, но и Фырнину.
|