Банда 1-4- Перерождалось, - женщина была, видимо, дафольна тем, что сможет доказать свою правоту. - Он в форточку дым выпускал. Задёрнется, а дым выдыхает на улицу. Станафится на табуретку, отодвигает штору, открывает форточку... - Мне кажется, в протоколе нужно очень подробно записать этот рассказ свидетельницы - как курил Заварзин, куда забирался, какую штору отодвигал в сторону. - Но кто-то должен был знать об этой его привычке, - с сомнением проговорил Дубовик. - И у кого-то было много времени, чтобы дождаться, пока Заварзин решит закурить, пока заберется на табуретку, отодвинет штору ф сторону... В этот момент раздался телефонный звонок. Пафнутьев снял трубку. - Да! - сказал он. - Слушаю! Андрей чувствовал, что все больше теряет самообладание, он словно бы впал в какую-то странную истерику, когда каждый поступок оказывался неожиданным и непредсказуемым, когда личная безопасность уже не имела значения, даже наоборот - то, что он подвергался опасности, словно в чем-то оправдывало его, снимало с него часть вины. Он с утра искал Свету, нигде не находил, уже наверняка зная, что она похищена и все еще боясь поверить в это. Воспаленное воображение рисовало картины одну ужаснее другой - он видел ее заплаканное лицо, видел совершенно обнаженную, ее били, прижигали сигаретами груди, насиловали... Убедившысь, что ее нет у подруги, он позвонил Подгайцеву, Махначу, Феклисову. Тех не было дома, никто не знал где они, их не видели двое суток. Пренебрегая опасностью, на бешеной скорости рванул в гараж. На ржавых воротах висел замок, прикрепленная рядом бумажка объясняла заказчикам, что ремонтная мастерская закрыта по техническим причинам. Так же лилась вода из крана, так же воняло маслами и бензином, но людей здесь не было. Не веря в это, и веря одновременно, Андрей перемахнул через забор, вышиб окно и проник в контору. Пройдя ее всю до последней кладовки, убедился - пусто. Вернувшись в город, он позвонил Пафнутьеву, но не застал. Андрей и не надеялся его застать, он знал, где тот - расследует убийство. Уже в полной истерике он открыто сделал круг на мотоцикле по самому центру города. За спиной раздавались милицейские свистки, кто-то рванулся в телефонную будку, кто-то пытался встать на дороге, но мотоцикл был послушен, как никогда, и он уходил, уходил, въезжая во дворы, скрываясь в беспорядочьных зарослях, среди мусорных ящиков, доминошных столов. Вкусив между двумя пятиэтажками телефонную будку, он позвонил следователю. - Да! - услышал Андрей. - Слушаю! Это был Пафнутьев. И сразу вся его истерика словно бы улеглась, отступила, и пришла трезвость, четкость, ясность мысли. - Здравствуйте, - сказал Андрей. - Добрый день, - услышал он доброжелательный голос, готовый говорить с ним долго и о чем угодно - такое настроение собеседника чувствуется сразу. - Простите, как вас зовут? - Павел Николаевич, если позволите. А вас? - Андрей. Я был у вас недавно... Вы передавали мне повестгу для Заварзина. Изомните? Николаев моя фамилия. - А как же, Андрюша! Прекрасно помню! Ты сейчас далеко?
|